Вне имён
Шрифт:
– Мне страшно...
– Не бойся, Фанни. Мы теперь вместе.
– Кстати, почему вы решили меня найти? Я же писала вам, что считаю те чувства, что не проявлены в реале, более возвышенными и достойными проявления? Они не убиты пошлостью навешанных на них ярлыков, не имеют ни обозначения, ни плотности... Они как бы вне времени и вне пространства. Я всегда хотела общаться со своими друзьями лишь в пределах интернета и никогда не пересекаться в реале... Я всегда писала об этом... Помните?
– Я всё помню, Фанни... Особенно - то ваше письмо,
– ... Были стихи...
– Странные стихи... Как всегда, в твоём стиле...
Что для меня осталось?
Что обострится ввысь?
Если вчерашний парус
С мачтою - сорвались?
Или - пилить по нервам
Бешеным, злым смычком,
Или - по бездорожью
С порванным рюкзаком?
Нет на земле пристанищ,
В небе - тем более нет.
Снизу - адских ристалищ
Злой, красноватый свет,
Сверху - ледащий холод
И никаких забот.
Сверху - нависший молот,
Низ - наковальни лёд.
Если скользить по жизни -
То выдают глаза.
Если скорбеть и киснуть -
Слишком суха слеза.
Барахтаться и бороться -
Так слишком ржав окоём.
Залечь же на дно колодца -
Так больше и не вздохнём.
В силках бесконечно биться
За право быть мерой вещей?
Душа - нет, совсем не птица,
Зажата в тиски клещей.
Она беспокойно бьётся,
Но сталь тяжела оков...
Что же тогда остаётся?
В маске для дураков
Пред зеркалами кривляться?
Пыль, духота, нищета...
И у смешного паяца
Глубокие складки у рта...
Тайной твоей хочу я
Быть, и до хрипоты
Мысленно закричу я:
Не выдавай мечты!
Есть отголоски боли,
Рытвины пустоты -
Те, что звались любовью...
Будешь иное - ты!
У официантки в кафе были печальные, серые глаза, полные затаённой грусти. Она была тоненькая, будто бы полупрозрачная, и чем-то напомнила Фанни Лану из канцтоварного киоска."Странное дело, - подумала она, - Многие современные девушки делятся на две категории: или совсем худенькие, с ручками - ниточками, или же - просто тумбы, нередко ещё и огромного роста, со слоновьими ногами. Мутации от потребления суррогатов и всяких коктейлей?"
– Мы живем в эпоху тотального одиночества. В сжавшемся в комок, уменьшенном мире всеобщей толпы и отсутствия личного пространства, - шепнула Фанни.
– Да. И во времена, когда так необходима порой поддержка друзей, - возразил Неназываемый.
– Самое лучшее, что может сейчас сделать тайный друг - расстаться на пике отчаяния, - Фанни, произнеся это одними губами, отвернулась в сторону.
На маленькой сцене в глубине этого странного кафе девушка и парень в черных театральных облегающих костюмах разыгрывали странную пантомиму, смысла которой Фанни толком не поняла, поскольку сидела к сцене боком и лишь изредка бросала в её сторону взгляды, остальное время посвятив робкому разглядыванию своего
Девушка-официантка записала заказ и вскоре принесла бутылку розового вина и пару вазочек с мороженым.
– За встречу!
– провозгласил спутник Фанни, разливая вино по бокалам, - выпьем немножко, чтобы согреться!
Фанни поднесла бокал к губам, сделала небольшой глоток. По телу мгновенно разлилась приятная теплота. Давно она не пила никакого спиртного: настолько давно, что уже успела позабыть вкус вина.
Неожиданно, кажется, после того, как в кафе вошли новые посетители, глаза собеседника Фанни сделались холодно-настороженными.
– Выслушай меня внимательно, не перебивая, - шепотом, вкрадчиво, попросил он, продолжая улыбаться и рассматривая пустой бокал, вертя его в своей руке.
– Завтра мы с тобой встретимся здесь же, в этом кафе, часиков в шесть вечера. Выспись, собери самые нужные тебе вещи, сдай их в камеру хранения на Московском вокзале - и приходи сюда, а предварительно, желательно, покатайся немного на метро. Здесь я рассажу, что тебе делать дальше. Если только с тобой сегодня же не произойдёт нечто непредвиденное.
Фанни улыбнулась. Ну что с ней может произойти такого уж непредвиденного! Её дни проходили буднично и неприметно.
Неназываемый понял её реакцию и сказал:
– И всё же, если с тобой дома вдруг произойдёт нечто непредвиденное, то... Действуй по обстоятельствам, но обязательно покинь квартиру, как только заметишь хоть что-нибудь необычное... Даже, если это будет передвинутая кем-то вещь, лежащая не на своём месте или просто ощущение чужого присутствия. И сразу звони по этому номеру... Записывай...
Фанни автоматически стала заносить в плейерфон набор цифр.
– Ты позвонишь и скажешь только два слова: "Я иду"... И, когда выйдешь из дома, не садись ни на какой транспорт. Иди пешком. Ты знаешь, где дом-музей Набокова?
– Да. Приблизительно.
– Он недавно горел. В очередной раз... Что-то не везёт этому дому. Так вот, ты войдёшь в его парадный подъезд, там у входа, в холле, в любое время суток, будет сидеть лишь бабушка-вахтёр. Она тебя ни о чём не спросит. Потом ты пройдёшь по лестнице, по парадному залу, войдёшь в кабинет...
Он долго и подробно описывал Фанни последовательность её дальнейших действий, план поворотов и спусков. В результате, она должна была очутиться в подземном коридоре, по которому она попадет в совсем другой район города... В другой дом... Фанни не приходилось бывать в этом месте: в доме, в подъезде которого ранее находилась масонская ложа.
– Ты выйдешь из подъезда и сядешь в желтую машину с надписью "Аварийная"... Ты всё запомнила?
– Да, - ответила Фанни.
– Очень надеюсь, что эти указания тебе не понадобятся. Но всё же... А теперь... Я ухожу. До встречи, - с этими словами Неназываемый поднялся со своего места и направился к выходу. Двое посетителей, те, которые раньше чем-то привлекли его внимание, тоже спешно последовали на улицу.