Вне конкуренции
Шрифт:
Это нечестно! И злит меня!
Одно моё «нет» утраивает его «да». И эта его прямолинейность… законами мне швыряет, будто клеймит статусом жены.
И это странным образом волнует. Восторг наслаивается на несогласие, и вся эта заваруха бьёт по нервам.
Неожиданно Игнат кусает меня за ухо, а потом, хрипло смеясь, поворачивает к себе лицом. Меня охватывает волна судорог, в лёгких начинает жечь.
– Преступно быть такой идеальной, Ия. – мужчина касается моих волос, взбивает их пальцами, гладит по разгорячённой щеке и проникновенно заглядывает в глаза.
– Мне готовиться к худшему? –
А именно к нему меня подводит тот, кто привык получать желаемое. Пессимистичные мысли в голове рисуют отвратительную картинку. Скоро ему надоест и мне просто заткнут рот. Мне предстоит испытать унижение и я очень этого боюсь. От безысходности хочется заскулить. Самовнушение, что я всё выдержу, не помогает.
– Не сегодня, принцесса. Меня не привлекает насилие. Моя жена должна хотеть и получать удовольствие, а не желать мне сдохнуть в мучениях.
– Я слышала о вас другое! – мямлю, теряясь под суровым взглядом, но страхи сами слетают с языка.
– Ключевое слово – жена. – выговаривает начальственным тоном, но затем быстро смягчается, вздыхает.
– Я не причиню тебе вреда, пойми уже это. Опусти оружие и дай мне доказать, что я… обожаю свою жену.
– Вам сложно поверить, Игнат! – говорю отрывисто.
– А ты попробуй. – его губы трогает кривая улыбка.
– Я не так себе это всё представляла! – отбиваю сиплым голосом.
– А как? Мне скрутить тебе руки и бросить на кровать?
Фраза проникает холодом под кожу и я, трепыхаясь, поражённо выкрикиваю:
– Нет!!
– Тогда расслабься. Ты в надёжных руках, бусинка. У нас всё будет обоюдно, поняла?
– А сейчас тогда что?
– А сейчас… - пригвождает самоуверенным взглядом.
– Тебе нравится, что я трогаю и ласкаю тебя, но гордость не даёт признать это. Так ведь?
– Ещё слово, Розанов, и я лишу вас даже этого!! – от гнева из моих глаз летит всполох искр, резко отбрасываю от себя его руки.
– Не лишай… - чересчур нежный взгляд.
– А то станешь вдовой. Я и дня не протяну без твоей кожи… - снижает голос до интимного вибрирующего полушёпота, неторопливо наклоняется, задевает мой нос своим.
– …твоего запаха… - жадно вдыхает возле моей щеки.
– …твоих губ… - исступлённо произносит в опасной близости.
– Ия… - его глаза темнеют и в следующий момент он впивается в мои губы, нагло, ненасытно, облизывая.
Пропадаю, чувствуя влажное прикосновение настойчивого языка, сознание затягивает сладкое марево. Я и не знала, что такое бывает только от одного поцелуя. Пошатываюсь, словно пьяная, но Игнат окутывает руками, его ладони везде, на затылке, на спине, на пояснице.
Внизу живота закручивается огненная спираль, тело вопреки уговорам разума откликается, просит продолжения. Внутри зреет нечто мощное, необратимое. Я совершенно не успеваю дышать, мне нужно больше времени на перестройку эмоций и ощущений. Розанов настолько разный, что у меня глючит система от внезапных перемен. Бешеная нагрузка на психику.
Задыхаюсь.
– Передышка. – усмехается Игнат, его голос звучит легко и беззаботно, но рваное дыхание всё-таки выдаёт скачок в настроении. – Давай переоденемся и пойдём перекусим. – погладив тыльную
Протягивает, целую минуту блуждает по моей фигуре жаждущим взглядом.
Ёжусь, прижимаю к груди вещи.
Игнат хмыкает, дотрагивается до моего подбородка, слегка приподнимает, трогательно рассматривает:
– Влип я в тебя. – и уходит.
А мне что делать? Как остудить тот незнакомый огненный сгусток энергии внизу живота?
ГЛАВА 15.
ИГНАТ.
«- Привет, брат, это снова я…
Не знаю зачем я каждый день звоню тебе и всё это рассказываю… но прекратить не могу, хоть и чувствую себя дебилом, болтающим с самим собой в темноте. Я всегда говорил, что не верю в чудеса, но поверь… сейчас я призываю все высшие силы помочь тебе, есть они или нет, я прошу за тебя и тётю Нелли. Вдруг мой голос засчитают…
Я должен тебе признаться, Давид. Молчал до последнего. Сегодня твоя сестра стала моей женой… знаю, ты бы этого, наверное, никогда не допустил… но будь спокоен. Я это делаю всерьёз.
И… я просто хочу сказать тебе – спасибо, друг, что был рядом с ней, что научил её правилам морали, был примером честности… я всё больше вижу в ней твои черты. Та же идея долга, то же огромное значение семьи, такое же чувство меры, воюющее с врождённой горячностью. И я рад, что она твоей крови, Дава. Я уверен в ней также, как и в тебе. Не сомневайся и ты во мне, брат. Я помню твои переживания, я укрою её от всего. Даю слово. Тебе остаётся только вернуться и убедиться в этом самому.
Мне не хватает тебя… мне, чёрт возьми, нужно твоё одобрение… слышишь? Мне нужно, чтобы она была со мной честным путём, твоим разрешением, а не твоей кровью… И меня это всё так тяготит… к ней сложно подобраться, она не слышит и не видит меня, просто делает.
А ещё, я который день не сплю, мозг не отключается, пашет за десятерых… не хочешь помочь мне, а, Дав? Я начинаю подозревать, что ты специально там отлёживаешься, чтобы не работать, а всё на меня скинуть. Давай, вставай, поднимай задницу и верни в нашу жизнь лёгкость. Без тебя хреново, брат. Ей ещё больше, чем мне. Она боится. Меня. Всего, что с ней происходит. Цепляется за ваше прошлое. Ждёт… не обманывай её. Приезжай. Поддержи. Поздравь. Она ж себя брошенной чувствует… не тяни долго, Давид. Ты нам нужен.»
Дожидаюсь гудка и окончания голосовой записи. Подавленно слушаю тишину. Я устал разговаривать с автоответчиком, я хочу услышать голос друга. Хоть какой – слабый, хриплый, болезненный, но услышать. Хоть одно слово. Врачи неизменно талдычат, что его пытаются стабилизировать и вывести из комы. Я дал согласие на введение нового лекарственного препарата, стоимость которого равна парочке моих самых дорогих тачек. Не жалко. Пусть будет впрок…
Отвлекаюсь от терзаний, разминаю шею. На улице глубокая ночь, а я до сих пор не зашёл в спальню, где в тёплой постели лежит моя жена.