Вне контроля
Шрифт:
Лютер и Кларк прошли прихожую, в которой стояли два побледневших полицейских. Они показали им свои удостоверения ФБР, и те лишь кивнули, не в состоянии вымолвить ни слова.
Тела лежали во всех комнатах.
Шесть жертв.
Женщина с разрубленным черепом.
Рядом с ней на полу – мертвый мальчик лет шести.
В углу одной из комнат сидела в кресле старуха с перерезанным горлом, в залитом кровью платье.
Подросток с простреленной грудью.
Две девочки лет десяти, двойняшки, с пулевыми отверстиями в головах. Даже после смерти
Было и седьмое тельце – убитой собачонки.
Лютер наклонился над мертвым животным и заметил в уголке оскаленной пасти кусочек материи «Лучше бы это был кусок мяса из горла одного из бездушных убийц», – подумал он, едва сдерживая слезы.
Глава двадцать четвертая
В Метроу был радиорепортер по имени Лем Пэрриш. В детстве – как Петровски рассказал Стилу – он мечтал работать в органах безопасности и читал все подряд об Эллиоте Нессе, Мелвине Первисе, Эдгаре Гувере, засматривался старыми фильмами Джимми Кегни.
Однажды ночью уже сменившийся с дежурства полицейский, которого Пэрриш хорошо знал, зашел в небольшой бакалейный магазинчик в своем районе – место, чудом выжившее из-за конкуренции универсамов.
Он как раз покупал себе пару сэндвичей на ужин, когда в помещение вошли двое парней, находившихся в розыске за вооруженное ограбление. Их выпустили под залог, а они забыли вернуться в нужное время.
Один из них держал в руке обрез дробовика (как позже выяснилось – краденый), а у другого был большой нож для резки мяса. Этот тут же приставил лезвие к горлу молодой девчонки, которая зашла купить хлеба. И тогда полицейский начал действовать.
Тогда же начал действовать и Лем Пэрриш.
Полицейский получил ранение, но потом поправился и вернулся к несению службы. Лем Пэрриш тоже пострадал – он лишился всех пальцев левой руки.
Полицейский подстрелил обоих налетчиков, но поскольку тот, который выжил (а это именно он перерезал горло девчонке), заявил, что в него стреляли без предупреждения – а так и было, – бандиту не стали предъявлять обвинение и государство еще и оплатило его больничный счет.
Пэрриш поступил в юридический колледж, но быстро ушел оттуда, когда понял, что правосудие в стране не отвечает его принципам. То, что судьи, как правило, больше слушают адвоката, нежели прокурора, вызывало в нем раздражение.
Пришлось поставить крест на карьере юриста.
Лем Пэрриш – рост шесть футов, светлые волосы, красивый, но обезображенный увечьем – пошел на радио. Он сделал этот выбор, зная, что место на телевидении ему не светит из-за физического недостатка. И ему удалось сделать там карьеру.
Лем Пэрриш успешно выдерживал конкуренцию со своими коллегами – обладателями полного набора пальцев – во всем, будь то благотворительный баскетбольный матч или комментарий боевых действий где-нибудь на Ближнем Востоке.
Он сразу вступил в ряды «Патриотов».
И в конце встречи между дирекцией ФБР и «Патриотами» из Метроу
Лютер Стил сидел у стойки бара и потягивал пиво, чтобы не выделяться из толпы прочих посетителей. Впрочем, независимо от этого, он и так выделялся более чем достаточно – единственный негр среди белых посетителей во всем заведении.
Лем Пэрриш опустился на стул рядом с ним.
– Мы так не договаривались, – сказал он.
– У меня не было выбора, – ответил Стил. – Пришлось прийти самому. Надеюсь, в дальнейшем все будет организовано по всем законам конспирации.
Он говорил, наклонившись к кружке и не глядя на Пэрриша, чтобы никто ничего не заметил.
– Один раз может испортить все.
– Мне нужно встретиться…
– Только без имен.
– Это должна быть личная встреча.
– После того, что случилось? – рассмеялся Пэрриш. – Будьте благоразумны.
– Но мы не имели отношения к этому инциденту.
– Я тоже так думаю, иначе меня бы здесь не было. Но дело не в этом. Они сейчас зализывают раны. И они теперь ко всему относятся очень настороженно.
– Это было худшее утро в моей жизни. Я…
– Могу себе представить, – кивнул Пэрриш. – И чувствовал бы себя лучше, если бы не мог. То, что я услышал по радио и на полицейской волне, – полный кошмар. Что общего это имеет с нашими знакомыми?
Стил со свистом выпустил воздух.
– Ни на радио, ни полиция не знают сути дела. А суть эта в том, что мы взяли одного парня, из тех, которые совершали эти зверские убийства.
Напротив стойки бара висело зеркало, и в нем Стил следил за выражением лица Пэрриша. Челюсть репортера отвисла. Подошел бармен и спросил, чего тот желает. Пэрриш пробормотал что-то, закурил сигарету и взглянул Стилу прямо в глаза.
– ФОСА?
– Да.
– И он хочет сделать признание?
– Да.
– Вы чего-то недоговариваете.
– Да.
Стил умолк, ибо бармен вернулся с кружкой импортного пива, которое Лютер всегда считал разновидностью мочи. Когда парень в белом кителе удалился, он произнес:
– Просто передай Дэвиду, что это может быть единственный шанс для нас обоих. Этот парень, которого мы взяли – а взяли его мы, не легавые, – судя по всему, в курсе многих дел «Фронта Освобождения». Такой добычей нельзя пренебрегать. И, кстати, на твоем месте я бы не доверял телефону.
Глава двадцать пятая
В толстом вязаном свитере ему было очень жарко, но только так он мог пронести с собой то, что хотел. Можно было, конечно, вместо этого одеть куртку, но вряд ли тогда ему было бы прохладнее.
Здесь можно было позавидовать женщинам. Они имели сумочку, в которой нетрудно было скрыть все что угодно, вплоть до оружия. В сумочке Рози Шеперд лежали два ствола и один из них принадлежал Холдену.
Роуз была одета в свободную блузу и по своему обыкновению изображала беременную. В ее «животе» был умело скрыт короткоствольный револьвер 38-го калибра.