Вне отбора: алые небеса
Шрифт:
Я прижала к груди сумку и ускорила шаг, чтобы не отставать. Кто бы мог подумать, что юные леди способны на такие злобные взгляды, хищные улыбки и ядовитые шепотки! Мое платье как минимум трижды назвали убогим, а Леку – смазливой тютюней. Хотя тютюни не смазливые! Ласковые, пушистые ушастики, одаренные магией. Всегда мечтала такую завести, но тютюни питаются магией хозяина, а на мне были асы…
– Сегодня ужин с его высочеством за общим столом, – объявила распорядительница, спешно волоча Леку по коридору. – С утра –
Мне бы слушать внимательно, но я любовалась замком, подмечая интересные и полезные детали интерьера. В нашем поместье висят тяжелые люстры с сотнями свечей – дорого и неудобно, но в отсутствии отца некому заряжать световые кристаллы. Здесь же под потолком парили изящные хрустальные камни в форме ангелочков, тучек, солнышек и сердечек. Только откуда они запитываются? Не от магов же!
Я остановилась и шевельнула пальцами, позволяя лентам магии выбраться на свободу и взметнуться под потолок.
– Так и думала! – прошептала, обнаружив незримые обычному глазу золотистые нити, ведущие на улицу. Кристаллы запитываются энергией солнца. Днем насыщаются, а вечером – отдают свет. Хочу это заклинание! Сразу после поисков ладошки Пресветлой, разыщу библиотеку.
– Что, оборванка, ищешь, чего бы умыкнуть? – раздался над ухом ядовитый голосок.
– Осторожнее, девочки. Я таких знаю! – поддакнула рыжеволосая красавица в малахитовом наряде. – Сначала они глазеют по сторонам, а потом куда-то исчезают серебряные ложки и золотые канделябры.
Девица осуждающе вскинула брови и мотнула головой. Знамо куда они исчезают. Хозяйским дочкам вечно мало украшений. Без зазрения совести они тащат канделябры и ложки в ломбарды, и покупают себе очередные безделушки, сваливая убытки на слуг. Вот и сейчас я смотрела на изящную брошку в виде ящерицы с зелеными кристалликами-глазами.
– Это еще ничего, – я не растерялась. – Мы бы и графских дочек стащили, да их стерегут пуще королевских сокровищниц!
Кандидатки в будущие королевы, коих вокруг меня столпилось уже пятеро, открыли рты и побледнели.
– Я сразу сказала – воровка! У меня на таких нюх! – взвизгнула рыжеволосая.
– А что это у вас в ушках? Изумруды никак? – прищурилась в надежде, что девицы отстанут, но они не желали униматься. Напали на меня со всех сторон, клевали, пихали, ругались.
Я уже вскинула ладонь, готовая выпустить силу, как раздался мелодичный женский голос:
– Леди! Из-за кого вы себя позорите? Сборище базарных торговок! Неужели не видите – это Элия недо-ла Фрей. Приживалка в графском доме с замашками леди.
Стиснула зубы и с силой сжала кулаки. Ленты силы свились тугими узлами, щипали кончики пальцев, готовые вот-вот сорваться с ладоней и наказать обидчицу – блондинистую особу Катарину Илфион. Наши семьи когда-то дружили, но Мерида и матушка Катарины что-то
– Всем известно, первая жена графа ла Фрей любила погулять налево! – нарочито громко объявила Катарина, прожигая меня довольным взглядом.
Я могу до хрипоты кричать, что это не так, могу расцарапать фарфоровую кожу Катарины, но это ничего не даст. Мерида долго трудилась, чтобы опорочить факт моего рождения. Сначала соседи не верили в измены моей матери – достойной уважаемой леди. Вскоре засомневались, а через какое-то время уже бесстыже припоминали несуществующие истории с ее участием. Отличить ложь от правды стало невозможно, да и не хотел никто. Отец поначалу пытался меня защищать, но магия Мериды делала свое дело. Скандал забылся, но для всех я так и осталась приживалка в графском доме, которую его сиятельство якобы пожалел и признал дочерью. Оттого меня и держат служанкой, чтобы не забывала факт своего рождения.
Я научилась молча терпеть обиды. Научилась зализывать раны, но сейчас на глазах выступили слезы.
– Катарина Илфион! – зазвенел холодный голос, в котором угадывались знакомые нотки. Я в удивлении подняла заплаканное лицо. – По какому праву ты унижаешь моих слуг?
Лекардия, гордо вскинув подбородок и царственно расправив плечи, смотрела на Катарину таким уничижительным взглядом, что та не решилась ответить.
– Может, нам вспомнить заслуги твоего батюшки? Поговаривают, он частенько отряжает визиты вежливости леди Плинии и леди…
– Довольно! – взвизгнула раскрасневшаяся Катарина и, подобрав подол кремового платья, скомандовала стайке сорок: – девочки, уходим!
Когда зрители незапланированного концерта разошлись, я молча вытерла слезы платочком и тихо произнесла:
– Спасибо.
– Не думай, что я это сделала ради тебя, – надменно произнесла сестра, убедившись, что хищницы трусливо разбежались по норкам. – Леди Амфросия сказала, что нас оценивают с того момента, как мы въехали в ворота Цветочной резиденции. Я всего лишь повышаю авторитет, который ты так усердно пытаешься растоптать!
Говорила она негромко, чтобы распорядительница отбора, стоявшая неподалеку, не услышала.
– Все равно, спасибо, – я улыбнулась и хотела обнять сестру, но нельзя.
Поджав кукольные губки, Лека отвернулась и тихо-тихо произнесла, надеясь, что я не услышу:
– Ладно. Мы все-таки семья, – а потом повернулась и строго добавила: – хотя я не горжусь этим фактом! Больше не выставляй меня на посмешище, поняла?
– Больше не буду, – заверила с широкой улыбкой.
Я оказалась права. Лекардия не потеряна для мира адекватных людей! А вот в себе я начинаю сомневаться.