Вне подозрений
Шрифт:
— Так что же?
— Хочу знать, предпринимает ли мой муж какие-либо шаги для розыска ребенка, отданного Джесси на усыновление.
— Вот как? Так вы ничего не знаете?
— Мы с ним это не обсуждали.
— А вы его спрашивали?
— Я же сказала, мы с ним это не обсуждали.
— Почему нет?
— Я пришла сюда не для того, чтобы говорить о наших с Джеком отношениях. Вам известно, что делает Джек, чтобы найти ребенка?
— Почему именно
— Вы были подругой Джесси. Вы вели ее дела, связанные с завещанием. Вы оглашали завещание. Если бы я искала ребенка, которого отдала Джесси, то в первую очередь обратилась бы к вам. Возможно, остались какие-то нити. И еще вы можете знать, искала ли его сама Джесси.
— Ну, кое-какие соображения на этот счет имеются.
— Вы бы не могли поделиться ими с Джеком?
— Нет.
— Почему?
— Он не спрашивал.
Глаза их встретились.
— Поделитесь со мной!
— Зачем вам это?
— Насколько я понимаю, все деньги и имущество Джесси переходят к Джеку в том случае, если ребенка не найдут, так?
— Да, правильно.
— В таком случае нам очень важно найти этого ребенка. Мне, как жене Джека, меньше всего на свете хочется, чтоб он унаследовал нечто, не принадлежащее ему по праву.
— Вам просто не хочется, чтоб он получил наследство от своей бывшей любовницы.
— Разве я должна думать и чувствовать иначе?
— Нет. Но тот факт, что вы оказались здесь, предполагает другой вопрос. Почему сам Джек так не думает?
— Он думает, я уверена.
— С чего это вдруг такая уверенность?
— Оттого, что он мой муж.
— Интересный ответ.
Синди смутилась:
— Что в нем такого интересного?
— Просто Джесси рассказала мне об одном разговоре с Джеком, он состоялся в день вынесения вердикта. Она спросила, почему бы им не возобновить отношения. И Джек ответил примерно то же, что и вы. «Я женат», — сказал он.
— Вот как?
Клара пожала плечами:
— Понимаю. Для вас куда более приемлемым объяснением были бы слова о том, что он вас любит. И в то же время, мне казалось, Джесси слишком поспешила с выводами. Но вот теперь я увидела вас. И думаю, она была права. Возможно, Джек — просто несчастная заблудшая душа, вынужденная играть по правилам.
Синди собралась что-то возразить, но затем передумала и просто спросила:
— Так вы ответите на мои вопросы о ребенке?
Клара задумалась, отвернулась.
— Не уверена, что чем-то смогу вам помочь.
— Почему нет?
— Чувствую себя несколько неловко. Не хотелось бы влезать
— Очевидно одно. Джека потрясло известие, и пока что он не готов предпринять какие-то конкретные шаги. Кто-то должен сделать это за него, найти ребенка. И тогда можно будет двигаться дальше. Поэтому я и пришла к вам.
— Нет. Вы пришли потому, что не поверили ни единому слову вашего мужа об этом ребенке.
— Вы преувеличиваете.
— Разве?
На лице Синди отразилось сомнение. Она опустила глаза, поднялась с дивана и сказала:
— Зря это я. Плохая была идея. Пожалуй, пойду.
Клара проводила ее до двери.
— Джек всегда любил ребятишек.
— Простите?
— Видите ли, было время, когда мы с мужем часто общались с Джеком и Джесси, даже, можно сказать, дружили. И он говорил, что хочет детей. Он замечательно ладил с моим сыном Дэвидом.
Синди окончательно смутилась.
— Насколько я помню, — продолжила Клара, — у Джека были довольно сложные отношения с отцом. Подобные ему люди часто готовы пройти лишнюю милю, лишь бы история не повторилась. Возможно, из него получится очень хороший отец.
— Не сомневаюсь.
— Вот ирония судьбы, верно?
— Что именно?
— Вы так и не родили Джеку ребенка. А Джесси родила.
Синди не знала, что ответить на это. Она вообще лишилась дара речи. Постояла молча и неподвижно секунду-другую, ожидая, когда пройдет приступ боли.
— Спасибо. И извините, что отняла у вас время, — выдавила она наконец.
И затворила за собой дверь.
56
Вечером в пятницу звонок Розы застал Джека у абуэлы. Ожидая плохих новостей, он вышел из кухни в гостиную, туда, где бабушка не могла его слышать.
— Обвинение предъявлено, — сказала Роза.
Он закрыл глаза, потом медленно открыл.
— Плохи наши дела, да?
— Одно обвинение, один обвиняемый.
— Я?
— Нет. Тео.
К горлу подкатил ком. Нет, сначала он почувствовал облегчение и радость — и одновременно боль и тревогу за друга.
— То есть это квалифицируется уже не как заказное убийство?
— На данный момент — нет.
— Считаешь, они еще могут изменить формулировку?
— Может сложиться так, как мы говорили с самого начала. Прокурор использует это обвинение для давления на Тео. Попытается настроить его против тебя.
— Он все равно бы пытался сделать это, даже если обвинение предъявили бы нам обоим.