Вне поля зрения
Шрифт:
В машину он проберется без проблем, она не заперта. Когда они подъехали сюда, Белый Бой сказал, что не знает, где кнопка центрального замка, и Глен, стоя у открытой водительской двери, ответил: «Я сам ее закрою». Белый Бой ушел, а Глен наклонился, якобы закрывая тачку, увидел, что все трое уже перешли улицу, и просто захлопнул дверь. Он молил Бога лишь о том, чтобы бардачок случайно не заперли на замок — тогда ему удастся открыть багажник простым нажатием кнопки. Останется только достать инструменты, «шлеп-молотком» сорвать замок зажигания — и в путь! А ключами Белый Бой может подавиться. Но если бардачок на замке, все, кранты. Придется чем-то его вскрывать, а это
Нет, бардачок просто не должен быть заперт, иначе Глен пропал.
Придется подождать… Впрочем, лучше уходить прямо сейчас. Прозвучал гонг, поединок закончился, Морис встал и направился к сцене.
Глен еще чуть-чуть выждал, а потом объявил во всеуслышание:
— Ребята, это пиво меня достало, надо бы отлить…
Он немножко помедлил, ожидая, что Кеннет или Белый Бой одарят его подозрительным взглядом и скажут, что, пожалуй, присоединятся к его компании.
Но Белый Бой лишь буркнул:
— И чего ты это нам говоришь? Хочешь, чтобы кто-нибудь подержал тебе конец?
Глен облегченно рассмеялся:
— Да ладно, сам как-нибудь справлюсь, хотя держать придется обеими руками.
— Эй, Глен, — крикнул этот идиот ему в спину. — И не забудь потрясти, только нежно.
Глен уже отвернулся от Белого Боя, и ему не пришлось даже улыбаться — не то что делать вид, что шутка ему безумно понравилась. Все, пора смываться отсюда, и подальше, подальше от этих кретинов. Если не удастся открыть багажник или завести машину, черт с ней, с тачкой, он перебежками рванет в Калифорнию.
Безопасность обеспечивала пара молодых ребят в красно-золотых куртках «Кронк» при входе. Карен в темно-синем кашемировом пальто, в темно-синей же шляпе, джинсах и тяжелых ботинках спокойно прошла мимо. Охранники улыбнулись ей и поинтересовались, как она поживает. Она ответила, что великолепно. Попросили показать содержимое ее сумочки. Она продемонстрировала удостоверение и звезду.
— И больше вам знать не положено, верно?
Они огокнули, осмотрели ее с головы до ног, остались довольны увиденным и снова заулыбались. Карен пересекла освещенное фойе и нырнула в темный зал. Остановившись у стойки бара, осмотрела ряды столиков и сцену, отыскивая здесь белые лица. Пустой ринг, грохочущий из невидимых динамиков рэп, несколько женщин, дергающихся под музыку у столиков. Заметила белых мужчину и женщину у края зала, пару ребят по центру, в первом ряду. Бармен поинтересовался, что она желает, Карен ответила: «Сейчас, минуточку». Один из двух ребят в первом ряду, тот, что поменьше, встал. Второй громко заржал. Маленький повернулся, ему, судя по всему, было несмешно. Карен сразу узнала Глена — тот весьма резво пробирался к выходу. Карен бросила бармену: «Чуть позже», и краем глаза заметила, что Глен, задержавшись у стойки, кинул взгляд на столики и исчез из виду. «В туалет направился», — решила Карен, поскольку Глен был в одном свитере, без пальто. Однако чуть позже ей пришлось слегка удивиться, когда она увидела, что Глен чуть ли не бегом направляется к выходу. Засек ее? Нет, это вряд ли, должна быть другая причина. Она подождала, пока он выйдет на улицу, после чего последовала за ним, улыбнувшись охранникам: «Забыла кое-что». Скользя по грязному утрамбованному снегу и лавируя между включенными фарами еле ползущих машин, Глен перебежал широкую улицу и скрылся на стоянке за первым рядом автомобилей. Карен, стараясь не отставать, вбежала на стоянку, но Глена не увидела. Тогда она надела перчатки и медленно
Карен осторожно подкралась к автомобилю и заглянула в окошко. В темном салоне копошился угловатый силуэт. Глен лежал на правом боку, волосы закрывали его лицо… Похоже, он пытается открыть бардачок. Когда дверь машины открылась и в салоне опять загорелась лампочка, его голова нервно дернулась, и на Карен уставились огромные, размером с блюдце, глаза. Карен залезла в «линкольн» и опустилась на пассажирское сиденье рядом с Гленом. Тот резко выпрямился. Снова стало темно.
— Глен, что я вижу, ты пытаешься угнать машину?
— Господи, не могу поверить… — жалобно простонал Глен.
Жалкий тип. В Карен даже проснулось нечто вроде сочувствия.
— Думаешь, я явилась сюда, чтобы разрушить твою жизнь? — спросила она.
Он продемонстрировал ей пустые руки:
— Просто у меня нет ключей.
— Это я вижу.
— Ну, то есть я вовсе не собираюсь красть эту машину.
— Правда?
— Конечно. Ведь я ее уже украл. На прошлой неделе в Уэст-Палм, по-моему. Не могу же я украсть ее сам у себя? Да и где мои инструменты? В долбаном багажнике, дьявол его подери.
— Позволь спросить, правильно ли я тебя поняла… Ты хочешь смыться от этих ребят? Так?
— Ты меня видела с ними?
— И ключи остались у одного из них?
— Ага, — кивнул Глен. — Слушай, мне очень хочется в туалет.
— Те двое, с которыми ты сидел… Мориса Миллера среди них не было. Я видела Снупи на тюремной фотке.
— Откуда ты о нем знаешь?
Бедняга совсем был сбит с толку — отчаянно озираясь по сторонам, Глен то и дело кидал испуганные взгляды в сторону «Театра». Карен повернулась посмотреть, что же его так пугает. Из-за машин был виден только купол здания, а под ним — светящаяся надпись: «ТЕАТР».
— Что, плохой денек выдался? Все наперекосяк? — осведомилась она. — Глен, мне известна история твоей жизни, я знаю твоих новых друзей и то, что вы с ними затеяли. Кажется, я даже догадываюсь, куда ты сейчас намылился.
— Ты меня арестуешь за взлом машины?
— За взлом машины, за пособничество и подстрекательство при побеге из тюрьмы, за сговор с целью совершения того, ради чего ты сюда приехал. Глен, скажи, ты что, в дома вламываться начал?
— Господи… — только мог пробормотать он, качая головой.
— Дела, подобные вчерашнему, до добра не доведут. Ты ведь там был, верно?
— Больше ни слова не скажу, клянусь. Боже, я даже не понимаю, о чем ты говоришь.
— Положи руки на руль.
— Зачем?
— Затем, чтобы я могла надеть на тебя наручники.
— Ты серьезно? Слушай, эти парни в любую минуту могут примчаться сюда меня искать. Это — скоты, жестокие скоты. Я не шучу. Я решил смыться, хочу убраться от этих типов как можно дальше.
— Они пугают тебя?
— До усрачки, и я не боюсь в этом признаться.
— Фоули был с тобой?
— Когда?
— Вчера вечером. В котором часу вы ворвались в наркопритон?
— Я же сказал, что ничего не знаю, ничего не ведаю. Я не замешан в их делишках, я не помогал Фоули бежать из тюрьмы. Ты сама меня в этом убеждала.
— Ошибалась. Как думаешь, где сейчас Фоули?
— Откуда мне знать…
— То есть ты его не видел?
— То есть я очень хочу писать. Очень-очень.