Вне времени -Бет Флинн

Флинн Бет

к стойке, пил, наблюдая за тем, как они едят. Никто не предложил ему присоединиться к

обеду. Все в порядке. В любом случае, он бы отказался.

— На вкус как дерьмо! Как, черт возьми, можно было испортить рагу? — закричал

отец.

Ида ничего не ответила, и он ударил ее по лицу.

Взяв свой импровизированный стакан, мальчик направился в спальню, заперев за

собой дверь. Он лег на кровать, которую раньше делил с Рути, обнял подушку, прижимая

ее

к груди, и провалился в глубокий сон.

Той ночью его разбудили звуки сильной рвоты. Он плохо помнил следующие

несколько дней, в течение которых делал вид, что помогает своим ослабшим родителям.

Поставив ведра рядом с кроватью, он носил им воду, отравленную крысиным ядом, найденным в сарае. Вспомнился момент, когда на лице его отца отразилось понимание.

Он попытался встать с кровати, убеждая сына отвезти их с женой в больницу.

Мальчик был слишком молод, чтобы иметь права, но водить умел. Отец предложил ему

сесть за руль потрепанного минивэна, который служил для перевозки вещей.

— Ты отвезешь нас в больницу, парень, — сказал он голосом, полным боли.

— Не думаю, — он посмотрел на родителей, и улыбка заиграла на его губах. — Я

собираюсь смотреть, как вы будете медленно и мучительно умирать. Я даже рад, что у нас

нет телевизора. То, что происходит сейчас, определенно будет гораздо интереснее.

Налитые кровью карие глаза встретились с безжалостными зелеными. Что-то

щелкнуло в его голове. Отец мельком осмотрел комнату, переводя взгляд в угол. Ружье, которое должно было там стоять, пропало. Даже если бы оно было на месте, не удалось

бы дотянуться до него. Мужчина упал обратно на кровать и перевел взгляд на жену. Та

свернулась в клубок, сложив руки вокруг колен и прижимая их к груди. Услышав голоса, достаточно долго пыталась открыть глаза, чтобы сказать: «Мы это заслужили».

Отец приподнялся и посмотрел на сына, который стоял у изножья кровати, скрестив руки на груди.

— Мне следовало понять, что ты — дьявольское отродье, — не дожидаясь ответа, он продолжил: — Я любил твою мать и думал, что поступил правильно, женившись на

ней и приняв чужого ребенка. Когда ты убил свою мать, я должен был догадаться, что ты

— чистое зло.

Вот, наконец, и ответ. Сейчас это уже не имеет никакого значения. Мужчина, растивший его все эти годы, совершенно чужой человек. Отец обвинил его в смерти

матери при родах. Ребенок от другого мужчины убил любимую женщину, и он мстил

мальчику за ее смерть. Мстил все это время.

Мальчик мог понять это. Он почти позволил своей совести одержать верх, и

подумал отвезти их в больницу.

Возможно, было еще не слишком поздно. Но потом

вспомнил Рути. Не было оправдания тому, что с ней случилось. Ни одного.

Он одарил холодным взглядом человека, которого считал своим отцом.

— Я лишь прошу прощения за то, что не сделал этого прежде. До того, как ты

позволил ей убить Рути.

Потом он отправился на кухню приготовить себе еды.

После того, как родители умерли, он погрузил тела в багажник машины и отвез к

вырытой ранее могиле. И сбросил их с той же небрежностью, с которой выбрасывал груду

куриных костей в мусорку. Швырнув лопату в фургон, поехал обратно домой.

Он не хотел привлекать к их лачуге лишнего внимания. И не собирался сжигать ее

дотла. Тщательно все обдумав, решил оставить дом так, словно семья просто собралась и

уехала, взяв вещи, которые поместятся в машину. Упаковал несколько картин, личные

бумаги и одежду. Усмехнулся, когда увидел фотографию своего отца в детстве. Даже

тогда он выглядел, как жалкий кусок дерьма. Бросил снимок к остальным вещам. Ему ни

разу не попались фотографии матери.

Мальчик небрежно покидал все в старый автомобиль, оставив свободным только

водительское кресло. Он зашел в свою спальню и взял коричневую сумку с вещами.

Среди них было немного одежды, тридцать долларов и двадцать семь центов, которые он

вытащил из отцовского бумажника и заначки Иды, спрятанной позади тарелок на кухне.

Он сунул руку в карман, извлекая вещь, о существовании которой и не подозревал, пока

не начал разбирать бумаги. Это была фотографии Рути и Разора. Снимок, очевидно, был

сделан рядом с их домом, но непонятно кем и когда. Он не нашел в доме камеры. Парень

и понятия не имел, откуда взялась эта фотография, а на размышления не было времени.

Он снова посмотрел на фото. Рути сидела на траве, смотрела вверх и улыбалась.

Светлые кудряшки были короче, чем он помнил. Она прислонилась к Разору, который

лежал рядом. Оба выглядели счастливыми. Ее колени были прижаты к груди, а руки

крепко их обхватывали. Похоже, они катались по траве, решили отдохнуть и

попозировать. Он понимал, что ни Ида, ни отец не делали этот снимок. Если бы это был

кто-то из них, то сестренка вряд ли бы улыбалась. Он аккуратно положил фото в карман и

продолжил уборку.

Несколько часов спустя мальчик стоял посреди маленького дома и оглядывался. Не

уверенный на сто процентов, он думал, что взял все самое необходимое.