Вне Земли
Шрифт:
Сношение с остальным миром совершалось с помощью огромных металлических дирижаблей, поднимающих сотни тонн груза и двигающихся со скоростью ста и более километров в час. При небольших грузах и немногих пассажирах употреблялись аэропланы.
5. Продолжение беседы о ракете
В следующий вечер русский продолжал сообщение о сделанном открытии.
– Вы видели, что снаряд через несколько секунд достигает крайне разреженной атмосферы, еще через несколько секунд несется в безвоздушном пространстве. Принимая среднее давление газов, в 10 раз превышающее вес снаряда со всем содержимым, найдем, что через 160 секунд он растратит
– Можно взять запас воздуха с собою, хотя, правда, он скоро истощится, – заметил итальянец.
– Но солнечный свет при посредстве растений может очистить испорченный дыханием воздух, – возразил Гельмгольц.
– Все-таки, – сказал русский, – этот вопрос требует с нашей стороны глубокой и практической разработки. Далее, каким образом мы возвратимся на Землю или спустимся на другую планету? Без особого запаса взрывчатых веществ сделать это безопасно для нашей жизни нельзя.
– Я давно занимаюсь опытами над энергией взрывчатых веществ, – сказал Франклин, – и думаю, что мне удастся во много раз сократить их массу, заменив известные взрывчатые вещества новыми, мною открытыми.
– Желаю тебе успеха, – заметил русский. – Только общими усилиями мы можем добиться практического выполнения нашего плана.
– Во всяком случае, он чересчур рискован, – сказал осторожный Ньютон, – ты забыл еще питание. Без пищи и воды долго не пропутешествуешь.
– Для начала, – возразил Иванов, – я не предполагаю длинных путешествий. Например, для проезда на Луну и обратно довольно и недели. Так что вопрос о питании, на первое время, по крайней мере, не важен. Запас в несколько килограммов пищи и питья взять не затруднительно.
– Итак, господа, – резюмировал русский, – поработаем сообща над деталями проекта, а затем произведем опыты поднятия за пределы атмосферы на какие-нибудь 500-1000 километров.
– Потом мы расширим пределы опытов, – заметил Лаплас. – Я даже не прочь полететь первым, если только все будет устроено в совершенстве и опыт в моих глазах не представит опасности.
– О, в таком случае никто не откажется! – улыбнулся Франклин.
– Мы все полетим с Лапласом, – слышались дружные голоса.
– А пока, – заметил русский, – перед путем-дорогою нам не мешает восстановить в ярких красках картину путешествия…
– Я так люблю небо, – прервал Ньютон, – что буду очень счастлив, если общество позволит мне по вечерам во время нашего отдыха и общей беседы прочесть ряд лекций, на которых могли бы присутствовать и все желающие в замке.
– Прекрасно! Поручаем это тебе. Ты будешь заправителем наших астрономических бесед, – воскликнуло единодушно все общество.
– Но ты не должен забывать, что перед тобою не одни ученые: не забудь, что из замка многие пожелают слушать; некоторые из них не умеют отличить звезды от планеты.
– Да, да! Пусть твои лекции будут не только живы, но и общедоступны, – сказал итальянец. – Может быть, и я тебе помогу…
– И я, и я! – воскликнули прочие.
– Благодарю вас, господа, – ответил Ньютон.
– Днем мы будем работать, – сказал Гельмгольц, – а вечером наслаждаться в предвкушении неслыханного и невиданного.
– Когда же мы придем к благоприятным результатам, то назначим особое заседание, – заметил Франклин.
6.
На следующий день, при закате солнца, все снова собрались в круглую залу. Кроме того, ее наполняли и другие лица, желающие слушать лекции.
Пятеро ученых уселись вокруг стола, прочие же на мягких диванах у стен. Ньютон начал:
– Планета, на которой живет человечество, имеет форму шара, окружность которого составляет 40 тысяч километров. Человек, проходящий ежедневно по 40 километров, употребит для обхода вокруг Земли тысячу дней, или около трех лет.
– Теперешняя быстрота движения на пароходах и железных дорогах, – заметил Франклин, – позволяет сократить время кругосветного путешествия в 24 раза. Действительно, теперь в среднем легко сделать не в день, а в час 40 километров. Тогда кругом земного шара мы объедем в 42 дня.
– Но на чем же этот гигантский шар держится? – воскликнул один из рабочих.
– Шар этот, – ответил Галилей, – ни на что не положен и, ничего не касаясь, мчится в эфирном пространстве подобно аэростату, увлекаемому ветрами.
Шар этот вдвойне магнит. Первый магнетизм направляет магнитную стрелку, а второй магнетизм мы зовем тяжестью; она-то держит все предметы, рассеянные по его поверхности: океаны, воздух и людей. Если бы не тяжесть, воздух, в силу своей способности расширяться, улетел бы давно от Земли. Также и человеку довольно было бы прыжка, чтобы навеки от нее удалиться и сделаться свободным сыном эфира…
– Какой это эфир? Неужели тот, который имеется у нас в аптеке? – спросил, улыбаясь, другой из рабочих.
– О нет! Это подобие воздуха, но только поразительно упругого и крайне разреженного, – заметил Гельмгольц. – Сущность эфира довольно загадочна [1] . Это та всенаполняющая среда, в которой распространяется свет. Благодаря ей, мы видим близкие и далекие предметы, достаточно освещенные и большие. Без нее мы не видели бы ни Солнца, ни звезд…
Если бы людей поместить рядком на расстоянии метра друг от друга, то они окружили бы шар Земли 200 раз [2] .
1
Некоторые ученые даже отрицают его. См. также К. Э. Циолковский «Кинетическая теория света (Плотность эфира и его свойства)». Издание Калужского общества изучения природы и местного края, 1919.
2
Писано начало повести 20 лет тому назад. Потом я изменил ее план, отдалил события на 100 лет, довел население до 5 миллиардов, получил несогласие, которое упустил исправить. – Примечание автора, 1927 г.
– Только-то! Но ведь людей, кажется, 5 миллиардов? – спросил кто-то.
– Совершенно верно, – сказал Ньютон, – и отсюда вы видите громадность Земли по отношению к человеку, который справедливо судит о величии природы по отношению к самому себе…
– Если бы человечество вы распределили равномерно по всей земной поверхности, в холодных и теплых странах, на морях и суше, то увидели бы, что субъект от субъекта находится на расстоянии более тысячи метров. На этом расстоянии едва ли бы они могли удобно разговаривать. Еще поразительнее количественное ничтожество человека: если вы вообразите, что вся его собирательная масса превращена в порошок и равномерно рассеяна по всему земному шару, то толщина этого порошка составит около 1/23000 доли миллиметра, т. е. слой в тысячу раз более тонкий, чем папиросная бумага.