Внебрачная дочь продюсера
Шрифт:
Леся набрала номер домашнего телефона старого сатира. Он оказался дома и пребывал в благодушном настроении. Сыто прожурчал «Алло», и Леся ясно представила его сочные губы.
– Это вам Олеся звонит, – без тени смущения сообщила она (уже поняла, что с киношниками надо вести себя без всякого стеснения, иначе склюют). – Мы ужинали с вами в понедельник.
– А-а, Олеся! – благодушно засмеялся редактор. Он, кажется, не держал на нее зла за то, что она попользовалась его ужином и его сведениями и ничего не дала взамен. – Она же Кристина. Несостоявшаяся дочь продюсера Брагина. Слушаю, слушаю. Что на этот раз?
Девушка
– Мне нужно, чтобы вы свели меня с актрисой Манировой.
– Н-да? – двусмысленно хохотнул Борисоглебский. – А ты не лопнешь, деточка? Насколько я помню, ты со мной еще за предыдущую информацию не расплатилась…
– Казнить нельзя помиловать, – неожиданно выпалила Леся.
Вилен Арсеньевич немедленно насторожился.
– Ты это о чем?
– Я сегодня разговаривала с Райтоненом, и, когда зашел разговор о вас, он произнес именно эту фразу. И еще Эрик Робертович сказал, что он пока не знает, где поставить в ней запятую.
Леся отчаянно блефовала.
– Что ты имеешь в виду? – голос в трубке чуть дрогнул. Кажется, Борисоглебский заглотил наживку и по-настоящему испугался.
Леся продолжала:
– Райтонен все знает про ваши махинации со сценариями. И пока еще не решил, как поступить с вами дальше. Может, уволить, а может, оставить. Так вот, у меня с Эриком, после нашей сегодняшней беседы наедине , – она нажала на последнее слово, – установились особые отношения . Вы меня понимаете? И теперь я имею на него определенное влияние. Поэтому услуга за услугу, могу при случае замолвить Эрику словечко за вас, Вилен Арсеньевич.
На секунду в трубке повисло молчание. Борисоглебский все и всех меряет на свой аршин, поэтому он, кажется, поверил ей. Решил, что у Леси с его нынешним начальником и вправду случился интим в его рабочем кабинете. Наверняка ему донесли, что аудиенция продолжалась больше часа. Не зря Райтонен говорил, что в киношном мире все и про всех знают. Борисоглебский, кажется, поверил, что она стала новой фавориткой Райтонена. Что ж, Вилен – трус. В субботу в ресторане он безропотно уступил ее Брагину. В понедельник без всякого скандала и разборок отпустил из ресторана. А нынче готов смириться с тем, что она стала девушкой Райтонена.
– Чего ты хочешь? – наконец глухо спросил редактор.
– Всего-то навсего: чтоб вы сказали, где мне найти актрису Манирову. Желательно завтра утром. Ведь, я так понимаю, на похороны она не пойдет…
Снова в трубке воцарилось молчание. Вероятно, Борисоглебский вычислял, насколько полезна ему (или опасна) Леся и нет ли какого подвоха в ее просьбе разыскать актрису.
Наконец он принял решение и буркнул:
– Подожди.
Трубка шмякнулась куда-то на стол, потом Вилен Арсеньевич пошуршал листочками и сказал:
– Манирова у нас в сериале снимается. Называется «Изумрудный король». Роль небольшая, и завтра у нее как раз съемочный день. Значит, ни на какое кладбище она не пойдет, как бы ей ни хотелось красивую сцену там устроить… Снимать будут на улице Гиляровского, в автосервисе. Можешь там с ней увидеться. Режиссеру скажешь, его Андрей Стеценко зовут, что ты от меня. А с Манировой сама договаривайся, меня не впутывай.
– Спасибо вам, Вилен Арсеньич, – весело сказала Леся.
Похоже, редактор ждал, что она добавит еще что-нибудь, например пообещает, что теперь она замолвит за него словечко перед Райтоненом, но Леся соединение разорвала.
Есть она не стала. Старушка ждет ее собирать клубнику. Да и какой ужин может быть прекрасней свежесобранной клубники! И для фигуры полезно… А главное, в процессе сбора урожая она постарается узнать у тети Любы побольше о Васечке и его отношениях с дядей, продюсером Брагиным.
Клубники Леся наелась от души, а вот узнать что-то пикантное о Васечкиной семье и ее связях с кланом Брагиных не удалось. Тетя Люба все на советы сбивалась: как клубнику собирать, как мужиков в узде держать, как экзамены сдавать. О продюсере сказала только:
– Давно он здесь не появлялся… Лет уж пятнадцать, наверно… А одно время ездил, и он, и супруга его, худощавая такая… Сначала на «Волге» приезжал, потом на иностранной машине, красивой, черной. И мясо он привозил, и коньяк, и шашлыки сам жарил… Видный такой мужчина, представительный, Ирине-покойнице, сестре своей, не чета… Та всегда заморышем была, Васенька-то не в нее пошел, а в мужа, тоже покойника. Отец Васькин, Семка, одно лицо с ним был, кудрявый, рыжий да высокий… Они бывало…
Старушка наладилась рассказать историю, очевидно, не имеющую ни малейшего отношения к продюсеру и убийствам, однако Леся довольно непочтительно ее перебила:
– А когда Брагин ездить сюда перестал?
– Да давно же, я говорю. Он всего года три-то и ездил. А потом как отрезало. Будто кошка между ними пробежала…
– А в чем дело было, не знаете? – продолжала гнуть свое девушка.
– Ирка мне ничего не рассказывала, а выспрашивать-выпытывать я не любительница.
– А Вася… Он как к своему дяде относился?
– Плохо, – уверенно кивнула тетя Люба. – Очень плохо. Сначала-то, когда Брагин тут бывал, а Васенька маленький был, он играл с ним, радовался ему. Тот подарки привозил, заграничные, красивые… А потом… Когда родителей-то убили, дядюшка его, Васенька мне сам рассказывал, даже не помог ему ничем, не навестил ни разу… Вася все сам: и учился, и деньги зарабатывал, и посуду мыл, и в магазин ходил… Да ты как клубнику-то рвешь! – вдруг закричала соседка. – Что ты ее как козу доишь! Надо не рвать, а ногтем плодоножку-то надкусывать!..
И больше разговор о Васе, его родителях и семействе Брагиных не заходил…
Утром следующего дня по пути в Москву Леся вышла из электрички на платформе Выхино и заглянула в киоск металлоремонта: надо было приготовить для разговора с Манировой необходимый аксессуар. Или, учитывая, что ехала она на съемочную площадку, скорее реквизит. Реквизит для новой Лесиной игры.
Вчера Кривошеев ей так и не позвонил, и она не решилась его больше беспокоить. Тем более что Ник, вертлявый и скользкий, вряд ли стал бы отвечать, тем паче по телефону, на прямые вопросы о родственных связях Васи и Брагина. Васечка тоже не проявлялся, и она решила потерпеть до вечера. Когда она с ним встретится в семь у Пушкина, призовет его к ответу: и про дядю, и про их семейную историю. И почему он ей ни словом не обмолвился о том, что он – племянник убиенного Брагина.