Внедрение

Майер Виктор

Пока они вдвоём что-то обсуждали, Хент устало вздохнул и со странным выражением на лице промолвил:

— Дивные времена наступили… Я сражаюсь под командованием пришлого человека, да ещё и рука об руку с отщепенцами!

— Меньше рассуждай, а то не успеешь насобирать трофеев, — вложив клинок в ножны, усмехнулся Тим и кивнул в сторону обитателей Стана, занятых уже ставшим обычным после каждого боя делом — удалением клыков у павших бойцов Армии. Некоторые из отщепенцев тоже не теряли время понапрасну и собирали секиры солдат, чтобы заменить ими свои дубинки. Юноша осторожно потрогал свою руку в том месте, где была наложена повязка. В пылу сражения он совсем

забыл о ране, но сейчас она вновь напомнила о себе ноющей болью.

— Да какие уж тут трофеи… — недовольно проворчал ангел и махнул рукой. — Разве за Бродягой угонишься? Из-за него мне так и не удалось никого прикончить. Вместо этого пришлось всё время следить за тем, чтобы его задницу не продырявил какой-нибудь ретивый Клыкастый.

Видимо, он сам нашёл свои слова чрезвычайно смешными и сразу же громко захохотал, а стоявшие неподалёку отщепенцы смерили его суровыми взглядами, от которых по спине Тима пробежал неприятный холодок. Хент вдруг резко замолчал, как будто тоже почувствовал их невысказанную неприязнь, и, насупившись, тихо выругался себе под нос.

Вскоре воины, образовав две группы, собрались посреди пустой улицы в ожидании дальнейших указаний и настороженно слушали звуки далёкой битвы. В воздухе вдруг явственно стал чувствоваться запах гари, вероятно, кто-то — защитники города или захватчики — поджёг деревянные постройки. Ангелы встревожились и принялись горячо обсуждать возможность возникновения крупного пожара. Цитадель нужна была им невредимой, ведь они собирались опять занять свои старые хижины, а не воздвигать новые после разрушительного действия огня. Оставалось только уповать на то, что пострадает лишь несколько домов, и пламя не успеет перекинуться на соседние здания и не уничтожит большую часть деревянных строений поселения. Отщепенцы тем временем с безучастным видом поглядывали на обеспокоенных ангелов, и складывалось такое впечатление, будто проблемы их союзников им абсолютно чужды.

Тут вдруг раздался громкий оклик Бродяги, и все голоса разом смолкли. Его собеседник вышел вперёд и обратился к своим сородичам:

— Братья, во имя высшей цели мы обязаны объединить наши усилия! Вам хорошо известно, что в боевом отряде должен быть только один командир. Сегодня я временно передаю право распоряжаться этому человеку, — он указал на Бродягу, — дальше будем сражаться под его руководством. Он не принадлежит к племени ангелов, поэтому никто из нас не должен быть в обиде, что придётся подчиняться военачальнику из недружественного нам народа.

Его люди возмущённо зароптали, но отщепенец вскинул руку, призывая их к вниманию, и заявил:

— Вы все знали, что этот день когда-нибудь настанет. Нам следует забыть прежние распри, чтобы после взятия Цитадели уже ничто не могло помешать вождям заключить мир между нашими племенами!

Тут слово взял Бродяга:

— Друзья, у нас больше нет времени на разговоры. Мы должны строго придерживаться плана наступления. Сейчас у дворца Урида кипит битва, и наши мечи нужны там, давайте же сделаем то, о чём мы так давно мечтали. Бойцы, вперёд!

Он выхватил свой клинок из ножен и, развернувшись спиной к слушателям, зашагал по направлению к центру города. Мужчины громогласно закричали, потрясая оружием, и двинулись за ним. Тим не успел точно сосчитать общее количество воинов, но, по его ощущениям, после воссоединения с отщепенцами отряд Бродяги (хотя и те, и другие потеряли людей в бою с Клыкастыми) насчитывал уже более полусотни человек. Не встретив сопротивления, они в быстром темпе пересекли ещё три опустевшие улицы, и когда в голове

парня уже затеплилась надежда, что так будет продолжаться и дальше — вплоть до самого дворца, — на их пути возникла неожиданная преграда.

Прямо посреди очередной улицы, перегораживая её на всю ширину, стоял плотный строй воинов в кожаных доспехах, ощетинившийся длинными, в полтора человеческих роста, копьями, а за их спинами в каком-то сумасшедшем, диком танце кружились, по-звериному завывая, несколько абсолютно голых мужчин с короткими кривыми мечами в каждой руке. Ангелы и отщепенцы остановились в самом начале улицы, сгруппировавшись вокруг своего общего командира, и молчаливо наблюдали за действиями новых врагов. Подобных людей Тиму ещё видеть не приходилось.

— Кто это? — спросил он Хента, стоявшего рядом с ним.

— Бойцы Клана… — исподлобья бросил тот, и по интонации его голоса юноша понял, что бывалый ангел совсем не рад этой встрече.

— Клан Всеобщей Любви? — удивлённо воскликнул Тим. — Ведь их не должно быть в городе! Но если они всё же здесь, то тогда, возможно, и основные силы армейцев тоже не ушли из Цитадели?

— Я задаю себе такой же вопрос…

— А что это за дикари там пляшут?

— Амокеры… Лютые безумцы… — мрачно произнёс Хент.

Эти слова заставили сердце парня учащённо забиться в груди. Ему вспомнились ночные разговоры в родной деревне, когда пастухи обсуждали сплетни и слухи про другие племена или легенды о странных людях и созданиях, живущих в далёких полостях Мета. В одной из таких историй говорилось о необычных воинах Клана Всеобщей Любви — амокерах, отличавшихся невероятной свирепостью. Эти мужчины выпивали перед битвой настой из особых трав, вызывающий у них временное помутнение сознания. В Клане вообще были широко распространены различного рода обряды и оргии с применением отваров и курительных смесей, дурманящих голову, но это специальное зелье предназначалось только для боевых целей. Воины, испившие его, приходили в неистовство, разрывали на себе одежды и безжалостно крушили врагов, невзирая на свои раны и увечья. В таком состоянии их боялись даже собственные соплеменники. Остановить амокера могла только смерть, или же они сами падали наземь без сил, когда истекало время действия тайного наркотика. И вот сейчас эти люди находились на другой стороне улицы, за сплошной стеной из копий, и только небольшое расстояние отделяло кровожадных безумцев от их потенциальных жертв.

«Что-то преждевременно я записал себя в жертвы», — подумал Тим. Рано ещё сдаваться. Пока он крепко держит меч в своей руке, противнику не удастся сломить его волю. Юноша бросил взгляд на широкую спину Бродяги, неподвижно стоявшего впереди, всего в двух шагах от него, и изгнал прочь сомнения из своей головы. Он был готов к бою. Победа или смерть. Третьего не дано!

Внезапно в воздухе прозвучал истошный вопль, и бойцы Клана, не нарушая строй, побежали вперёд. Выставив копья, они стремительно надвигались на отряд Бродяги, а сразу за ними с искажёнными невероятной злобой лицами, размахивая клинками и непрерывно вопя, неслись амокеры. В считанные секунды копейщики пересекли улицу и неудержимым клином врезались в ряды врагов, разметав их в стороны. Первые, преградившие им путь, ангелы и отщепенцы были нанизаны на длинные копья, как жаркое на вертел. Почти все они погибли. Их мёртвые тела с торчавшими из груди древками усеяли пространство между нападавшими защитниками города и оборонявшимися захватчиками. В один краткий миг роли поменялись, и наступление ангелов и их прежних сородичей перешло в глухую оборону.