Внешний враг. Книга первая. Дальневосточный экспресс
Шрифт:
– Когда отправится поезд?
– Три минуты.
– Угроза должна быть ликвидирована, а пока включи генератор помех.
Народ на перроне постепенно «рассасывается», большая часть пассажирских сходней заправлена. Ряженые проводники заскакивают в захваченный вагон. Работают последние запирающие устройства, поезд автоматически определяет отсутствие открытых наружных дверей. По алгоритму четко запускается последовательность процесса отправления. Мягко скорость от нуля в постоянное увеличение. Бесшумный и без ухабов ход по «бархату» стальных путей. Воздух ласкает кабину, переходит
Город Иркутск
Центр управления перевозками (ЦУП)
Восточно-Сибирская железная дорога
20 июля 2025 года
Иркутск погружен в суету рабочего дня, неизлечимо вязнет в пробках. Жизнь течет потоками прохожих и машин. Солнце высоко, облаков почти нет, тени максимально коротки.
Здание центра управления перевозками величественно возвышается над жилыми кварталами, прочие административные учреждения едва заметны. Парковка у парадного входа ограничена ровными рядами клумб, сочно зеленеют, скрывая давнюю стрижку. Автомобили, разнообразны ценовыми категориями, цветами и типами кузовов – не оставили свободных мест.
Легкий ветерок взбирается по стене, проваливается в открытые окна, проникает в кабинет на последнем этаже. Отклоняются жалюзи, шелестит «А4» на столе. Офисное кресло по праву занято начальником ЛОП. Не давящий галстук, не застегнутая пуговица у кадыка – высвободили легкость. Сорочка, как всегда, свежа. Рукава подвернуты до середины предплечья. Неподалеку на спинке стула висит пиджак. Авторучка выпускает пасту, марается документ, бумага терпит корявый почерк – очередной час незаметен в процессе работы. Запиликал телефон, мелодия раздражает заезженностью. Поднятая трубка отключает ненавистный звук.
– Казанок. Слушаю.
Из глубины страны, тревожная весть:
– С вами говорит начальник линейного отдела полиции по Хабаровску, Кадила Никита Куприянович. Четверть часа назад на автовокзале станции «Хабаровск один» произошел теракт. Взрыв унес около двадцати жизней, еще столько же ранены.
В первое мгновение все внимание заостряется на фамилию собеседника. Информация о трагедии заслоняет прочие мысли.
– Господи! Видеозаписи уже изучаются?
– Ответ отрицательный. Зафиксирована хакерская атака на сервер службы охраны. Кто-то стер все записи, но перед этим скопировал их.
– Свидетели?
– Оперативная группа этим занимается.
Казанок мысленно представляет картину, часто двигает глазами, что является признаком бурной мозговой деятельность. Формулируется первое предположение:
– Теракты нужны в первую очередь для устрашения. Чем больше обывателей о них узнают и увидят по новостям, тем эффект сильнее. В данном случае преступники уничтожили видеосвидетельство. Значит – это вовсе не теракт. Ваша информация принята к сведению. Докладывайте о продвижении расследования через каждый час.
– Я понял.
Трубка на место. Камень повис, тянет душу в подвал.
Дальневосточный
Хабаровский край
20 июля 2025 года
Барная стойка г-образно расположена в углу вагона. Красное дерево столешницы просвечивается сквозь толстый слой лака. Фужеры, бокалы отсортированы друг от друга по размерам и назначениям – свисают с железных ребер сушилки. Позади, стена напитков, крепких и не очень, разлитых в стеклянные «пузыри» разного «калибра».
Девушка за стойкой протирает стакан. Ее униформа не нарушает корпоративный стиль, но в качестве отличия от прочих, имеет яркие вставки, которые не пестрят. Привлекательное двадцатилетнее лицо, жизнерадостная улыбка, грудь размера третьего, бесконечные ноги, длинные «золотые» волосы, закрывающие худенькие плечи, заведенные за ухо в области челки – все это притягивает внимание, требует от мужчин внимание. Проводница, напротив, через стойку, оседлала высокий табурет, потягивает кофе в пятиминутный перерыв. Униформа строже, но все так же сексуально сидит, закрывает лишь интимные места. Проводница и «барвумен» болтают о «женском». Девушки, словно богини железных дорог. Неформальный Вилен, добавляя контрастность к женской компании, присаживается возле проводницы, в руке держит дешифратор.
– Извините, нужно поговорить.
Проводница с легким раздражением:
– Ну что еще?
– Что-то происходит. Я звонил сестре, она не берет трубку.
Девушка не услышала предостережения:
– А почему вы не перешли в свой вагон по перрону на станции?
– Понимаете. Последние три вагона тонированы наглухо. Пока экспресс стоял, никто не входил и не выходил. Очень странно. Я хочу разобраться в ситуации.
– Как правило, пассажирам, путешествующим дальше остальных, продают билеты в задние вагоны, поэтому вполне объяснимо, что никто не входил.
– Разве не у кого не возникло элементарного желания выйти подышать свежим воздухом?
– Что вы от меня хотите?
– Снова свяжитесь там с кем-нибудь, или поговорите с машинистом.
– В этом поезде нет машиниста. Вместо него интеллектуальная система ведения поезда.
Проводница все же решает пойти навстречу.
– Хорошо, попробую позвонить на сотовый.
Вилен закивал.
– Удачи, если связь поймаете.
Пробуждается смартфон девушки, шкала связи упала в ноль.
– Наверное, опять вне зоны.
– Поезд еще был в черте города, когда мимо пронеслись вышки сотовой связи разных операторов. Похоже, помехи созданы искусственно.
Девушка колеблется. Парень почти убедил в нарушении обыденности, но боязнь признать правоту и выйти за рамки привычного течения жизни, сильнее здравого смысла.
– Ну ладно хватит! Скоро все починят, откроют двери, и вернетесь в купе. Сейчас, пожалуйста, не доставайте меня.
Разочарование. Выдвинутые опасения разбиваются об незримый барьер. Может, поспешные выводы – это беспочвенная попытка выдать желаемое за действительное. Возможно, проводница права: будет все в порядке, нужно сидеть и ждать, не осознавая заблуждение.