Внешность - это не главное!
Шрифт:
– Вы не ответили на первый вопрос. Как на Карияре относятся к межрасовым бракам?
Я смутилась вновь и тихо ответила:
– Положительно. Новая кровь усиливает генофонд населения планеты. Так думают не только простые граждане Карияра, но и правящая семья.
Он аккуратно собрал приборами остатки еды со своей тарелки, удовлетворенно выдохнул и, дожевав, заметил, вызвав у меня желание выпятить грудь колесом от гордости:
– Вы великолепно готовите. Я еще ни разу в жизни не ел настолько вкусно приготовленную еду. Даже моя матушка не сравнится с вами, Лельвил. Для любого доргара у вас имеется довольно много достоинств и талантов, чтобы ими гордиться. Или чтобы удачно выйти замуж...
Последние
– А вы, Эриас, любили?
Довольство с его лица сползло, сменившись напряжением. Прищурив свои глубокие синие глаза, снова откинулся на спинку стула, наблюдая за выражением моих глаз, и ответил:
– В своих первых серьезных отношениях, возможно, да, тем больнее мне было от предательства. Но тогда я был слишком молод и быстро справился... Во второй раз скорее скучно было, а женщина оказалась весьма настойчивой в стремлении исполнить свою мечту, стать женой военного... Показать всем свою смелость... В итоге, мои кости мыли все кому не лень. Сейчас мне сорок восемь, и я понимаю, что это не возраст, чтобы думать – жизнь уходит, но мое положение и работа заставляют по-другому оценивать свою жизнь и иначе расставлять приоритеты. Я, скажем так, домашний человек, но у меня кошмарный характер. Я слишком большой собственник, чтобы делиться с кем-то своей женщиной... – твердый взгляд на меня и он продолжил признания, – я вспыльчив, обладаю бешеным темпераментом, которым не всегда получается управлять...
Затаив дыхание, я слушала его откровения, а он неожиданно резко подался вперед и, изумив меня, а возможно и себя, мягко погладил меня по щеке, скрытой тканью надири.
– Меня все время мучает вопрос, какая на ощупь твоя кожа? Мне кажется, нежная как лепесток цветка.
Я не прервала эту неожиданную ласку, лишь хрипло спросила:
– Разве это так важно? Вдруг я злая или...
– Нет, Лель, ты мягкая, добрая, нежная и заботливая. Приручила за неделю весь мой экипаж, столько мужчин в одной женщине не могут ошибаться. Так что на этот вопрос я уже получил ответы, а теперь мне интересно другое. Слишком много вопросов по поводу тебя!
Последнее замечание, заставило меня напрячься:
– Ты еще плохо меня знаешь. На самом деле я – открытая книга, мои братья говорят, что у меня все написано на лице и только благодаря надири могу скрывать свои маленькие секреты. Я не несу ни тебе, ни твоему кораблю, ни Доргару никакой угрозы. Лишь хочу помочь своей семье и Карияру. Как умею и как могу. – Решила, что сейчас лучше прервать разговор, а то он выведает у меня все что захочет, поэтому лучше сбежать под благовидным предлогом: – Прости, но я устала и хочу отдохнуть у себя в каюте.
Встав под его напряженным взглядом, направилась к выходу, но все же обернулась и лукаво произнесла, отметив внезапно вспыхнувшие яркими искрами синие глаза Эриаса:
– И да, моя кожа очень нежная!
В каюту я скорее летела, нежели шла. И буквально светилась от собственной смелости и бесшабашности. Заснула впервые за эти дни с улыбкой на лице и внутренним спокойствием.
Глава 9
Я только успела проснуться и умыться, как раздался вызов от двери. Нажав на консоль, увидела мрачное лицо Джара, тут же принявшее нейтральное выражение.
– Сиера Лельвил, вас просят в медотсек. Ваш телохранитель ранен. Сейчас за вами....
Я уже не слушала дальше, открыв дверь, побежала к медотсеку. А в голове крутилась страшная мысль: "Что я скажу Ринис, если с Асиандром, что-то случится плохое?
На
– Как ты себя чувствуешь?
– Нормально, сиера, вам нечего беспокоиться и вообще не стоит здесь находиться.
– Ты на меня все еще злишься? Презираешь?
– Нет, сиера. Глупости, да и вообще, ошибки я два раза не повторяю.
Он смотрел в потолок, игнорируя меня, а мне было неловко и вместе с тем больно за него.
– Трил, может тебе вкусненького принести?
– Сиера, со мной все будет хорошо...
– Да? Тогда какую черную дыру ты полез в ту свару? Там бы и без тебя разобрались, а ты рискнул... собой? – Асиандра даже трясло от возмущения и злости, а может и страха за жизнь друга. – Что, жить надоело?
Трил дернулся, а я прижала ладонь к животу, почувствовав, как там все скручивается в узел. Уже не обращая внимания на медперсонал, застывший неподалеку и дающий нам возможность поговорить, Асиандра, который стоял рядом, присела на край кровати и, заглядывая в карие глаза Трила, наполненные не только физической болью, спросила:
– Ты хотел умереть?
Он снова дернулся, но глаз не отвел. Смотрел прямо в глаза и честно ответил:
– Еще вчера хотел. Слишком больно жить, когда чувства умерли, сердце молчит, а глаза больше никогда не увидят. Но после вчерашнего разговора... не знаю. Неприятно сознавать, что твою любовь предали или отвергли. И врали прямо в глаза. Я хотел носить на руках, боготворить, любил бы до гробовой доски, но вы вчера ответили на все мои вопросы. Я чувствовал и, думаю, знал правду, но боялся посмотреть ей в глаза.
Он протянул руку и коснулся моей щеки. Медленно погладил, потом уронил ее на кровать с застывшей маской боли на лице.
– Больше не боюсь. И спасибо, что вынули эту занозу из сердца. Жить буду, если звезды позволят. Не бойся маленькая, твой страх за меня беспочвенный.
Я обхватила его ладонь руками и, прижав к своей груди, убежденно сказала. Он должен был поверить, чтобы нормально жить дальше.
– Запомни, Трил, любовь была, я видела, и она останется с тобой теперь уже навсегда. У нас у каждого свои недостатки и слабости, почему ты так строго судишь других? Думаю, что все бы со временем изменилось к лучшему. Тебе надо простить и отпустить, и помнить только хорошее.
Я постаралась говорить уверенно, не вспоминая, что Лисиана жила только своими интересами или, как она считала, интересами народа. Ни о том, что она запросто бросила бы Трила, променяв его на императора, или на кого-то еще значительного, или нужного, я думать не хотела. Она умерла, а этот мужчина передо мной еще жив, и жить ему надо без темной тучи чужого предательства или боли утраты.
– Я так понимаю, ЭТОТ мужчина и ваш телохранитель, и неудачливый любовник?
Я повернула голову на холодный голос командора, который пустил мое сердце вскачь одним своим видом, и немного удивленно воззрилась на него. Асиандр побагровел от гнева, Трил, наоборот, побледнел, но его глаза засверкали на обескровленном лице. До меня, наконец, дошел смысл: