Внешняя политика Советской России и СССР в 1920-1939 годах и истоки Второй Мировой войны

Айрапетов Олег Рудольфович

7 августа на Днепре Красная Армия заняла территорию в районе Каховки – это была территория площадью свыше 200 кв. км и 10–16 км в ширину. Она немедленно начала укрепляться. Было создано три линии обороны, последняя проходила непосредственно у местечка Каховка, которое внезапно приобрело стратегическое значение. Таким образом был создан плацдарм, без ликвидации которого врангелевская армия не могла рисковать дальнейшим развитием наступления в районе Днепра⁵³⁷. Красная Армия не ушла в пассивную оборону. 9 августа 2-я Конная армия прорвала фронт Врангеля и ушла в рейд по его тылам на плацдарме в северной Таврии. 1 сентября конники Городовикова вошли в связь со своими войсками⁵³⁸. На Кубань и в Таврию были направлены значительные резервы. 9 сентября Врангель вынужден был эвакуировать свой десант в Крым⁵³⁹.

В тот же день Ленин известил Орджоникидзе: «Быстрейшая и полная ликвидация всех банд и остатков белогвардейщины на Кавказе и Кубани – дело абсолютной общегосударственной важности»⁵⁴⁰. К 10 сентября зачистка региона от отрядов деникинцев и мелких банд была в целом завершена, хотя сопротивление еще продолжалось, оно уже не могло принять угрожающие для новой власти размеры⁵⁴¹.

19 августа 1-я Конная армия получила приказ о выводе своих частей из-под Львова. Переход был затруднен начавшимися дождями, резко испортившими и без того разбитые дороги. В решающие дни сражения в центральной Польше 1-я Конная армия провела на марше, будучи уже выведенной из боев под Львовом и не имея еще возможности повлиять на положение у Варшавы. Только 25 августа она была брошена в рейд на Замостье. Господство польской авиации в воздухе сделало это сосредоточение очевидным, противник имел возможность подготовиться к рейду и отразить его. Люди и конский состав были утомлены длительными переходами и бесконечными боями. Полесье с его болотами, лесами и раскисшими от дождей дорогами было не лучшим районом для действий кавалерии. К 29 августа стало ясно, что набег не удался⁵⁴².

Часть Западного фронта была прижата к границам Восточной Пруссии и интернирована. 26 августа остатки героического корпуса Гая, совершив пять прорывов, уничтожив рацию и штабные документы, ушли на немецкую территорию. Они вели с собой 2 тыс. польских пленных и 11 трофейных орудий⁵⁴³. Другая часть войск Тухачевского отошла с боями в Белоруссию. Командзап утратил управление армиями при отходе. К 25–28 августа поляки снова взяли Гродно, Белосток, Лиду⁵⁴⁴. Над 1-й Конной также нависла угроза окружения, но 1 сентября Буденный начал прорыв. Он оказался успешным⁵⁴⁵. К 6 сентября армия установила контакт со своими во Владимире-Волынском⁵⁴⁶.

В результате поражения под Варшавой было утеряно 200 орудий и около 1 тыс. пулеметов, в плен попало до 70 тыс. чел., в Восточной Пруссии было интернировано около 80 тыс. чел⁵⁴⁷. Всего в ходе боев 1919–1920 годов в плен к полякам попало не менее 157 тыс. чел. (это были не только красноармейцы, но и войска Западно-Украинской Народной республики и т. п.), в том числе во время Варшавской битвы до 50 тыс. чел. В РСФСР вернулось 75 699 чел. Польский плен с самого начала могли пережить далеко не все. Поляки широко практиковали расстрелы красноармейцев, но в первую очередь убивали командиров, комиссаров и евреев. Те, кому повезло добраться до лагерей, попадали в настоящие застенки. Отсутствие медицины, адекватного снабжения и, наконец, тиф – все это привело к высокому уровню смертности. Учета умерших и расстрелянных не велось. Численность погибших только от болезней определяется условно – от 25 до 28 тыс. чел⁵⁴⁸. Одним из способов уничтожения зимой 1920–1921 гг. ослабевших пленных была баня – их раздевали на морозе и заставляли ждать очереди на помывку, а затем на переодевание. Смертность после таких экзекуций резко увеличивалась⁵⁴⁹. Общая численность казненных, замученных и умерших оценивается некоторыми историками до 60 тыс. чел⁵⁵⁰.

Вслед за поражением соседа вынужден был отойти и Юго-Западный фронт. Вместе с поляками вновь активизировались петлюровцы. 6 сентября Петлюра встретился с Пилсудским в Станиславове (совр. Ивано-Франковск), где пан «головной атаман» предложил пану «начальнику государства» осуществить новый поход на Киев. Тот не согласился повторять такой опыт, но предложил Петлюре добиться самостоятельного успеха в Подолье. В случае успеха, взятия нескольких крупных городов – например Винницы, Пилсудский обещал поддержку. 16 сентября петлюровцы заняли Проскуров (совр. Хмельницкий) и Каменец-Подольский. Казалось, у УНР вновь возникает своя территория⁵⁵¹. 8-12 октября

польский кавалерийский корпус в составе двух дивизий прошелся рейдом по тылам фронта. 9-10 октября поляки взяли станцию Коростень Житомирской губернии и вывели из строя на несколько дней железнодорожное сообщение, питавшее фронт⁵⁵². Инициатива полностью принадлежала им.

Это был результат того, что, как отмечал В.К. Триандафилов, «наступление не было соразмерно с наличными ресурсами и с нашей экономикой вообще»⁵⁵³. Западный фронт продолжал отступление, стремясь оторваться от противника. В октябре от Немана до Бреста при отходе части делали по 40–60 верст в сутки, без соприкосновения с противником. Армии фактически вернулись на те позиции, с которых они начали наступление. «Моральный «эффект», о котором так много говорилось в газетах, – вспоминал начальник штаба 3-й армии Н.В. Лисовский, – конечно, мы произвели, но заплатили за него очень дорого. Может быть, этот эффект был очень силен в Европе. Но на нас, непосредственных участников кампании, возвращение к разбитому корыту произвело тягостное впечатление»⁵⁵⁴.

Состояние Западного фронта действительно было самым печальным. «Грандиозное здание смело построенной операции, – вспоминал в 1923 году командующий 4-й армии фронта Е.Н. Сергеев, – лежит в развалинах; из мощной массы армий Западного фронта остались только глубокие тылы и тонкая ниточка фронта, едва справлявшаяся с ролью сторожевого охранения»⁵⁵⁵. 12 октября был подписан договор о перемирии и предварительных условиях мира между Украиной, Россией и Польшей сроком на 21 день. Стороны имели право отказаться от него с предупреждением за 48 часов до разрыва⁵⁵⁶. Успехи в борьбе с советскими войсками дали Варшаве возможность сосредоточиться на других вопросах. Одним из самых желанных трофеев для Пилсудского был Виленский край.

9 октября 1920 г. генерал Люциан Желиговский захватил столицу Литвы Вильно. Формально он действовал по собственной инициативе, и даже был объявлен «начальником государства» мятежником⁵⁵⁷. Особого сопротивления корпус Желиговского не встретил, несмотря на призывы литовских властей остановить с оружием в руках польское нашествие на столицу. 12 октября Желиговский провозгласил создание «Срединной Литвы». Лига Наций была возмущена этим актом насилия и потребовала немедленно освободить занятые территории, иначе 26 октября она соберется на экстренное собрание. Желиговский остался, собрание было собрано⁵⁵⁸.

Схожие приемы попытались использовать и на других направлениях. Собственных сил на это не хватало. После подписания перемирия поляки предоставили возможность белогвардейским и петлюровским отрядам продолжать нападения на советскую территорию из-за линии разграничения. Для этого была развернута работа среди пленных красноармейцев. Из них пытались создать армию, которая должна была бы стать резервом других антисоветских отрядов. В Варшаве был сформирован Русский политический комитет во главе с Б.В. Савинковым⁵⁵⁹. Во время советско-польской войны тот полностью поддержал Польшу, его не любили белогвардейские офицеры, абсолютное большинство которых категорически не желало служить полякам и предпочитало уезжать в Крым к Врангелю. Впрочем, были и такие, которые предлагали польским военным различные планы сотрудничества⁵⁶⁰. На этом фоне Савинков был явно предпочтительнее для Пилсудского, хотя пан «начальник государства» как бывший революционер не доверял и ему. Маршал предпочитал переговоры на личных встречах и воздерживался от переписки и письменных соглашений⁵⁶¹.

Поддержка со стороны Польши была оказана. В результате началось формирование русской Народной Добровольческой армии. «Будет новая «Третья» Россия, Россия демократическая, крестьянская, свободная, никого не насилующая и живущая в дружбе с народами, – обещал его штаб. – Борцом за эту «Третью» Россию является Б.В. Савинков»⁵⁶². Выстроить светлое несоветское будущее страны, по убеждению этого политика, разумеется, должно было крестьянство, которое объединится не для реставрации старых порядков, а для строительства нового строя, основанного «на началах равенства и свободы»⁵⁶³. Именно крестьянство, по его убеждению, выступив за свои права, обеспечит спасение России от власти большевиков⁵⁶⁴.