Внешняя политика Советской России и СССР в 1920-1939 годах и истоки Второй Мировой войны

Айрапетов Олег Рудольфович

В решающий момент лагерь противников РСФСР в Прибалтике был не един – его раздирали внутренние конфликты. Выполнить требование Антанты уйти к 31 августа немцы не смогли. Большая их часть перешла под командование Бермондта-Авалова, сводный отряд которого вырос после этого до 50 тыс. чел. (40 тыс. из них составляли немцы). Командир «Железной дивизии» полковник Йозеф Бишоф стал начальником штаба отряда. В начале сентября латыши потеснили немцев. А 8 октября немецко-русское соединение начало наступление на Ригу. Уже 9 октября эти войска вошли в предместья города и овладели мостами через Даугаву. Латышские войска – около 6 тыс. чел. – оказали упорное сопротивление, а вскоре им на помощь пришли эстонцы. В ходе боев немецко-русское наступление удалось остановить, после чего в дело вмешались англичане и французы. 19 ноября было подписано перемирие, а к концу

года добровольцы покинули Латвию¹⁶⁵.

Юденич рассчитывал на поддержку и со стороны Финляндии, правительство которой буквально разрывалось между социал-демократами, не желавшими войны, и националистами¹⁶⁶. С января 1919 года последние начали организовывать постоянные провокации на границе с РСФСР – обстреливать пограничников, вторгаться и убивать русских крестьян и т. п. В апреле финны приступили к масштабному вторжению в Карелию¹⁶⁷. Для этого была организована и вооружена «Олонецкая добровольческая армия», её численность первоначально составила около 2 тыс. чел. Интервенты и их сторонники организовали съезд «представителей Карелии» в селе Ухта, который проголосовал за присоединение к Финляндии¹⁶⁸. В краткий промежуток времени, воспользовавшись слабостью пограничного заслона, интервенты захватили Олонецк. 12 мая, получив подкрепления, Красная Армия смогла отбить этот город, контроль над линией границы был восстановлен только к июлю¹⁶⁹. 1 июля был проведен I Всекарельский съезд, депутаты которого высказались за сохранение единства с РСФСР¹⁷⁰.

«Настоящая фактическая власть в Финляндии, – писал в мае 1919 г. из Гельсингфорса представитель Колчака, – была не правительство, не Маннергейм, а общественный союз егерей. Эти егеря – это финляндцы, служившие во время войны в германских войсках; до сих пор они следуют директивам из Германии»¹⁷¹. Впрочем, дело не сводилось к немецкому руководству. Стоявшие у власти националисты ненавидели своего соседа и вполне самостоятельно и упорно враждебно относились к любой России. Их отношение не изменилось и когда был установлен мир на границе¹⁷², но позиции сторонников войны в Хельсинки после провала вторжения в Карелию резко ослабли.

Надежд на поддержку «белого дела» из Финляндии не было никаких¹⁷³. Сам Маннергейм считал необходимым оказать помощь белому движению, но правительство, состоявшее из социал-демократов, было против этого. Во всяком случае, до того, как вожди белых признают независимость Финляндии¹⁷⁴. А те, в свою очередь, не торопились сделать это: в июле против соглашения Юденича с финским правительством на основе признания независимости Финляндии выступил Колчак¹⁷⁵, в августе 1919 года против участия финнов в Гражданской войне в России высказался и Деникин¹⁷⁶. Со своей стороны, бывшее Великое Княжество еще не стабилизировалось после окончания гражданской войны 1918 года и весьма зависело от внешних сил, которые активизировались по мере успехов наступления белых на Петроград. В Койвисто (совр. Приморск, Ленинградская обл.) базировались корабли британского флота, действовавшие против Кронштадта¹⁷⁷.

23 октября руководство Финляндии сформулировало свои претензии к РСФСР: признание независимости, право на занятие войсками железной дороги от Белоострова до Петрограда (то есть фактически всей Финляндской железной дороги), передача Печенги и части Карелии¹⁷⁸. Президент объяснял это необходимостью учитывать интересы широких кругов в сейме¹⁷⁹. Осенью 1919 года финским националистам удалось преуспеть и, по словам лидера коммунистов Отто-Вильгельма Куусинена, «значительные слои населения Финляндии были охвачены шовинистическим угаром…»¹⁸⁰ В это время в Хельсинки стали формировать «правительства» тех территорий, которые хотели бы присоединить¹⁸¹. Положение Советской России оставалось очень сложным.

В этих обстоятельствах продолжались переговоры с Польшей об условиях мира. Польская делегация демонстрировала вседозволенность – у Москвы не было выбора. «Состояние Советской России было таково, – гласил отчет Полевого штаба РККА, – что мы заинтересованы

были в водворении мира на Западе и в первую голову с Польшей, хотя бы ценой огромных уступок»¹⁸². Главнокомандующий С.С. Каменев признавал, что нет другого способа быстро оказать помощь Южному фронту, как только допустив «временное ослабление Западного фронта»¹⁸³. Поляки понимали это и убеждали, что территориальные уступки дадут возможность Москве сосредоточить силы против Юденича и Деникина. В ноябре 1919 года Верховный Совет Антанты определил восточные границы Польши – в целом они должны были проходить по границам бывшего Царства Польского.

Деникин надеялся на создание единого фронта с поляками. Эти надежды оказались ошибочны. Попытки договориться закончились неудачей¹⁸⁴. Зато договориться удалось противникам генерала, и эта политика позволила советскому командованию осенью 1919 года сосредоточить против Деникина значительные силы. Если у Деникина в середине октября имелось 63 800 штыков и 48 800 сабель при 542 орудиях и 2 326 пулеметах, то против него было собрано 160 тыс. штыков и 26 тыс. сабель при 1 тыс. орудий и 4,5 тыс. пулеметов¹⁸⁵. К 20 октября кризис на московском направлении был преодолен, войска Деникина потерпели поражение и оставили Орел¹⁸⁶. Потери Добровольческой армии достигали 50 %. Она отходила с тяжелыми оборонительными боями, контроль над тылом был утерян¹⁸⁷.

Маннергейм, находившийся в отставке, 28 октября обратился к президенту Финляндии Карлу-Юхану Стольбергу с призывом поддержать наступление на Петроград, но тот колебался¹⁸⁸. Вскоре подобное вмешательство утратило смысл. Еще 26 октября был принят план обороны города, по которому должны были быть организованы три линии обороны – одна по обводу города, а две других – уже по Обводному каналу и Неве¹⁸⁹. Необходимость в них отпала. 25–26 октября войска Юденича были разбиты в боях на Пулковских высотах, началось отступление. В конце ноября Северо-Западная армия как боеспособная единица уже не существовала¹⁹⁰. 9 декабря был разбит ударный кулак Вооруженных сил Юга России – конный корпус Мамонтова. Деникинские армии откатывались к Черному морю¹⁹¹.

Даже в период острого кризиса на своем фронте Деникин не соглашался на уступки далее «конгрессовой» Польши, то есть её этнографических границ. Разумеется, это весьма неприязненно воспринималось в Варшаве¹⁹². Пан «начальник государства» во время личной встречи с Маннергеймом убеждал его, что готов изменить свою позицию, в случае, если её изменят и лидеры белых¹⁹³. Частным образом Пилсудский выражался категоричнее. Он инструктировал Косаковского о том, как он относится к русской проблеме: «Большевикам, как и Деникину, я могу сказать одно: мы могучая сила, а вы – трупы. Говоря иначе, солдатским языком: давитесь друг другом, бейте друг друга, меня это не касается, пока вы не затрагиваете интересов Польши. А если где затронете их, буду бить. Если где-либо и когда-либо я вас не бью, то не потому, что вы не хотите, а потому, что я не хочу. Пренебрегаю вами, презираю вас. Вы погрязли в руках евреев и немецких юнкеров, не верю вам, вашему сорту людей». Русские, по убеждению Пилсудского, «…должны стоять перед нами покорными и просящими»¹⁹⁴.

В это время Вооруженные силы Юга России испытывали глубочайший кризис. Белые армии отходили. Один из организаторов контрнаступления красных – Серго Орджоникидзе – 19 ноября 1919 г. докладывал Ленину: «Повидимому, наше продвижение вперед будет довольно быстрым. Деникин безусловно сломал шею на украинском мужике (украинский мужик сломал шею не только Деникину), Деникин не нашел себе поддержки у крестьян Орловской и Курской губерний»¹⁹⁵. Пилсудский использовал контрнаступление Красной Армии для того, чтобы поддержать перед Антантой свои претензии на контроль над Галицией. Свое противостояние с Россией Польша использовала для защиты этих претензий. В кампании 1919 года петлюровские войска потерпели ряд существенных поражений от Вооруженных сил Юга России. 5 декабря 1919 года Петлюра, к удивлению своих подчиненных, бросил их и направился в Варшаву. Что он там делал – его армия не знала¹⁹⁶.