Внешняя сторона

Рекин Евгений Александрович

Я вышел из рабочего состояния, но остался в оцепенении от открывшегося. Ключом к вопросам, над которыми бились энтузиасты, была наша теория, а также события, произошедшие после визита Мугума. От осознания того, что этот хлыщ присвоил себе наши труды, я ощутил, как всё моё существо наполняется удушливым негодованием. От следующей же мысли о том, каким образом он это сделал, я был готов взорваться от ярости. Такого пожара чувств и эмоций я не испытывал никогда – ни ранее, ни после. Судя по тому, что впоследствии я утратил способность к крайне высоким степеням эмоций, причём как отрицательных, так и положительных, сила чувственных импульсов была такой,

что внутри как будто что-то перегорело и сбило настройки эмоциональной механики. Эта потеря компенсировалась способностью сохранять рассудок в любых ситуациях.

Не возьмусь сказать, каким образом мне удалось погасить это безумное пламя, но холодная рассудительность, возникшая из глубин сознания, не позволила мне тут же, не сходя с места, пустить в ход Воздаяние. Вместо этого я очень чётко представил, что могли чувствовать Созидатели, когда в их рядах проявил свои амбиции первый Разрушитель. «Всегда может найтись тот, кто сможет ловчее применить созданное тобой», – подумал я и продолжил методично всматриваться в мозаику, в которой, кстати, места для мифических агрессоров-пришельцев не находилось вообще.

Было очевидно, и приставка «Разрушитель» тому в подтверждение, что Озмундугез тщательно проштудировал наши инфокапсулы и благодаря своим связям и возможностям предстал перед Иерархами как творец этих Знаний. Только конечность уровня и тупик привычного трека развития могли быть той угрозой, перед которой сплотились в единое те, кто ещё совсем недавно готов был разорвать друг друга в клочья, а байки о внешней угрозе позволили легко добиться лояльности населения. Только принципы механики взаимодействия Живого Света с Неживым могли приоткрыть невероятные возможности, которые в умелом сознании переродились в технологический бум. И только навык чтения Мира Света позволял сократить время и силы на стадиях проектирования и испытаний до самых минимальных величин.

Вспомнив про Мир Света, я из безупречности, ставшей хорошей привычкой во времена создания теории, бегло перепроверил полученную информацию в этом хранилище сведений. Версия об иновертикальном вмешательстве не подтверждалась совсем. Чья это была выдумка, я разбираться не стал. Правдоподобность и популярность же этой гипотезы я объяснил себе тем, что сущности, как правило, оценивают поступки других, судя по себе, и нередко приписывают героям и антигероям историй то, как бы они поступили сами в той или иной ситуации. Исходя из того, что интерпретация произошедших событий с предателем Мастером-Разрушителем в главной роли была столь популярной, напрашивался неутешительный вывод о мотивах, устремлениях и ценностных ориентирах достаточно большого процента обитателей Вертикали. Моя же версия подтверждалась полностью, хотя и требовала доработок. Найденные ответы почти всегда порождают лавину новых вопросов.

Не менее очевидным было и то, что этот… (я не смог тогда найти подходящего выражения, да и теперь теряюсь) сделал теорию доступной только для приближённых. А какими средствами он вытравил эти знания среди простых обывателей, из массы которых и были наши ученики, я даже боялся представить. Всё это проясняло, почему незабытая теория приносила такой скудный ручеёк потенциалов признания.

Окинув внутренним взором всю сложившуюся картину в центре с Озмундугезом Варлом, я поймал себя на мысли о том, что очень жаль, что Воздаяние сработает моментально. «Это несправедливо, – подумалось мне, – злодей должен сполна вкусить то, чему он подверг своих жертв».

«Однако месть местью,

но кто сказал, что с ней ситуация и завершится? А что за ситуация, ты хоть знаешь? Ты понимаешь, что ввязался в историю, от которой тебе не избавиться, разве что только после победы или гибели? Ты знаешь, что будешь делать? С чего начнёшь и какова вообще цель? Ты понимаешь, чего тебе будет стоить её достижение?» – такие вопросы я задавал себе и не находил ни одного ответа. Мне бы здорово мог помочь совет или подсказка от «прежнего меня», но этот источник устремлений молчал.

«Цена Щастья не определяется», – припомнилось мне. А Щастье – это процесс, он не может реализоваться в спокойствии статики, ибо он текуч и состоит из цепи решений и действий.

«Конечно, можно ещё посидеть и понаблюдать за происходящим, подождать шанс, но только инициатива служит залогом Щастья, а никак не выжидательная пассивность», – так заключил я и с последними мыслями почувствовал тихий, но нарастающий поток уверенности и осознание неотвратимости игры, в которой первый ход должен остаться за мной. Игры с невиданными ставками и целью, скрытыми от меня пеленой неизвестности.

Ситуация требовала действий, но каких именно? Я погрузился в раздумья, подняв во внутреннем зрении очередной фрактальный вихрь. Он являл собой общий образ условий и обстоятельств сложившейся ситуации, был очень сложным и как бы застывшим, что означало устойчивость трека развития грядущих событий. От узора веяло какой-то безысходностью и катастрофой. Расшифровка увиденного подвела к пониманию, что верный ответ на вопрос о необходимом действии должен придать динамики фрактальному вихрю, оживив его той самой завораживающей красотой, от которой так трудно отвести взор.

Подтверждения своим догадкам я на автомате искал в Мире Света. Эта практика позволяла молниеносно получать представление о том, какие изменения могут повлечь за собой те или иные действия. Естественно, без деталей и нюансов, но это давало возможность достаточно объективно взвесить шансы.

Дело тронулось с мёртвой точки, когда в сознании возникла мысль: «Ты же назвал себя судьёй, так суди». Фрактал перед внутренним взором дёрнулся и замерцал чуть ярче. Я тоже оживился, ибо узнал мало с чем сравнимое чувство, приходящее в момент обнаружения верной дороги к нужному ответу.

В том, кому в первую очередь следует вынести приговор, сомнений не было никаких, и это не было банальной местью. Момент некой сатисфакции, безусловно, присутствовал, но лишь в качестве сопутствующей, второстепенной цели. Главная же была иной и гораздо значительней, чем желание избавить арену истории от этого ядовитого паука. Озмундугез Варл, по сути, был произведением Иерархов и орудием, с помощью которого они смогли достичь желаемого, пусть даже совсем не в том виде, как им хотелось. Своей жаждой абсолютной власти они совместными усилиями, даром что направленным друг против друга, создали сильнейший поток эфира, вобравший в себя Золото их импульсов устремлений и Намерений. Так что кто-то рано или поздно натолкнулся бы на эту мощную реку потенциала. Им-то и стал Озмундугез. Вонзив свои импульсы, окрашенные амбициями, в этот поток, он получил возможность и энергетическое обеспечение для собственных шансов, за счёт чего и сумел убедить Иерархов в своей правоте и могуществе. Властители приняли дар и распорядились им весьма эффективно и эффектно. Однако достигнутая абсолютная власть была их общим достоянием, что в корне противоречило глубинным желаниям каждого из них.