Внешняя угроза
Шрифт:
— А почему, скажи, пожалуйста?
— Потому что природа так распределила — мужики воюют, кровь проливают, а женщины…
— Ждут их дома у очага?! – фыркнула Глемм. — В окружении детишек. Знаю. У нас тоже есть сторонники такой точки зрения.
— А разве они не правы?
Марита положила газету на тумбочку, повернулась к майору.
— Не знаю. Но знаю, что женщины воюют не хуже мужчин. Конечно, на своих местах. На передовой им и впрямь делать нечего. Зато я точно знаю, что ничто так не поднимает дух мужчин, как женщина! Так?
В
— Так-так! Согласен. Давай ложиться. Уже поздно.
Он снял покрывало с раскладушки, откинул одеяло, поправил подушку. Не оборачиваясь, попросил:
— Выключи свет.
Ответа не последовало. Он скосил взгляд. Марита сидела на краю кровати и, склонив голову, смотрела на него.
— Ты что?
— Ничего.
Она встала, подошла к нему, нагнулась, потрогала раскладушку, пару раз сильно нажала.
— Не самое удобное место.
Вновь отошла к кровати, села, закинула ноги.
— Иди ко мне.
Титов нахмурился, застыл, не зная, что сказать. Столь незамысловатое предложение выбило его из колеи.
— К тебе? — наконец тупо повторил он, так и не решив, как реагировать.
— О святые небожители! — воскликнула Марита. — Илья, ты всегда такой… робкий и непонятливый?
Она впервые назвала его по имени, и от этого майор даже растерялся.
— Ну плохо мне сейчас! — чуть громче и злее сказала она. — Навспоминалась! Разбередила себя. Страшно, в конце концов! Ты мужчина или как? Не можешь понять и… помочь? Я ведь не требую ничего такого! Просто побудь рядом. Чтобы можно было… спрятаться.
Чувствуя себя не в своей тарелке да еще злясь непонятно на кого, Титов подошел к кровати, скинул тапочки, стащил рубашку, сел рядом с девушкой. Она вздохнула, откинула одеяло.
— Так и будешь сидеть?
И выключила свет.
Раздевались в полной темноте. Титов интуитивно почувствовал, что Глемм обнажена совсем. Но сам остался в трусах. Идя в тыл к немцам, он специально надел новые, только пошитые из трофейного шелка трусы, а еще пару взял с собой.
Майор лег на самый край, чувствуя, как колотится сердце, и понимая, что сдерживать себя долго просто не сможет. Быть бревном рядом с такой девушкой может только ребенок или древний старик. Черт, до чего все глупо!..
— Ты не сердишься? — прошептала Марита, кладя руку ему на грудь. — Я не хотела тебя заставлять. А то еще решишь, что я… шлюха.
— Да нет, — неожиданно для самого себя спокойным голосом ответил он. — Не подумаю. Но не ожидал — это правда.
Она ткнулась носом в его плечо, засмеялась.
— Да, лицо у тебя было… как это?… обалделое. Не злись, Илья, пожалуйста.
От ее шепота, от задорного голоса, а еще от горячего мягкого тела Титов почувствовал столь мощное возбуждение, что уже не мог и не хотел себя сдерживать.
Ну нравилась она, что с этим поделать? Да и сама предложила. Тут только идиот спасует.
Он повернулся к Марите, осторожно
А Титов успел мимолетно порадоваться, что соседний номер пустует и их уж точно никто не услышит. А еще — что его банально соблазнили. И что так хорошо ему давно не было…
3
Утром после короткого завтрака, поданного прямо в номер, Титов поспешил к машине. Вчера он оставил ее в квартале от пансиона, чтобы не светить перед хозяевами. Теперь следовало от нее избавиться. Поиск пропавшего Брокмана, видимо, уже идет, и машину могут обнаружить. А бросать ее раньше не имело смысла — вдруг вариант с поездом не прошел бы?
Единственным подходящим местом был небольшой пустырь на западной окраине города. Конечно, если станут искать, найдут и там, но иного варианта нет.
В начале восьмого утра в городе уже было довольно оживленное движение. Большей частью пешеходное. Хотя по дорогам сновали машины санитарных, технических, тыловых служб, а также штабные «хорхи», «кюбельвагены» и даже «мерседесы». Титов с опаской посматривал на патрули, хотя понимал, что вряд ли они будут останавливать легковую машину.
Через двадцать минут он доехал до пустыря. Загнал «опель» в небольшую яму прямо рядом с кустарником, тщательно протер салон, чтобы не оставлять отпечатков пальцев, наспех забросал ветками и поспешил прочь. Вроде его трюк никто не видел. Есть шанс выиграть еще хотя бы сутки. Если розыск и приведет к брошенной машине, ее не привяжут к обер-лейтенанту. А показания свидетелей мало что дадут. И вообще махина СД хоть и работает продуктивно, но сверхоперативностью не отличается. По крайней мере здесь, в прифронтовой полосе.
В пансион он вернулся через час. У входа поздоровался с хозяином, немного поговорил, узнал последние новости, попросил, чтоб обед подали тоже в номер. Хозяин обещал, но заметил, что теперь постояльцев стало меньше, два офицера уехали утром. А новых пока нет. Титова это устраивало — чем меньше народу его видит, тем лучше.
Глемм вновь читала местные газеты. Причем целиком, от первой до последней станицы. Привыкла собирать информацию из всех источников. По радио шел какой-то концерт с очередного юбилея рейха.
— Ну? — встретила она его вопросом.
— Порядок. Теперь мы пешие. Так что чемоданы придется тащить самим.
— Ничего. Донесем.
— А ты как здесь? — спросил он, садясь рядом.
После прошедшей ночи их отношения слегка изменились. Общение стало более свободным, и былой отчужденности не стало. Впрочем, переходить к более близкому общению оба не спешили. В конце концов, они не на романтической прогулке.
— Я ничего, — ответила Марита. — Читаю прессу, удивляюсь, почему люди так слепы и глухи?