Внешняя угроза
Шрифт:
Полковник подошел к Титову.
— Я понимаю ваши чувства, майор. Но это война! И на войне противника убивают. Чтобы он не убил вас.
Титов тяжело смотрел на немца, признавая его правоту, но не согласный с таким выводом.
— На месте решим, как быть. Поспешим, у нас не так много времени.
К группе Барецки они подошли через двадцать минут. За это время Глемм дважды отмечала смену направления движения разведки Протериса. Заремный, неотрывно следивший за теми, тут же сообщал обо всех изменениях. Пока протерисканцы не делали попыток рывком выйти
Партизаны сидели под высокой березой. Руки связаны за спиной. На лица надвинуты их же пилотки. Вид поникший, обреченный. Они уже поняли, в лапы к кому попали, и ничего хорошего для себя не ждали. Жесткий короткий допрос и пуля в затылок. Это если сказать все, что нужно. А если выдержать, промолчать или если они еще нужны, то… подвал гестапо, палач, изуверские пытки и… счастлив тот, чье сердце не выдержит в самом начале.
Хартманн первым делом спросил, как прошел захват. Узнав, что тихо, довольно кивнул. И тут же приказал выдвинуть вперед разведку. А партизан привести к полковнику.
Лейтенант лично подвел пленников, замер за их спинами. Дитрих хмурил брови и недовольно мял рукой ремень. Ну не расстреливать же их на глазах русского майора! Тот и так стоит напряженный, готовый вскинуть ствол пистолет-пулемета и дать очередь.
— Допросили?
— Никак нет! — ответил Барецки. — Ждали вас.
— Наверняка посланы на дорогу, — подал голос Хартманн. — Все подсчитывают проходящие транспорты.
Майор насмешливо посмотрел на русского и сказал Барецки:
— Развяжи, дай по пинку и отпусти. Скажи, если не уйдут или попробуют следить — утопим в болоте.
Барецки перехватил взгляд майора на Титова, хмыкнул и кивнул Клюге. Тот развязал партизанам руки. А лейтенант, хорошо знавший русский, произнес:
— Уходите! Быстро и молча! Кто обернется — получит пулю в голову. И запомните — в следующий раз не пощадим.
Партизаны стояли как вкопанные, толком не осознав, что им только что подарили жизнь. Стаскивать с голов пилотки не спешили.
— Идите! — рявкнул Барецки.
Но партизаны все стояли. Хартманн потерял терпение, подошел к ближнему, рывком развернул его, стянул с головы пилотку и дал такого пинка, что партизан пробежал несколько шагов, чтобы устоять на ногах, но потом все же грохнулся на траву.
Таким же образом майор отправил прочь второго и третьего. И каждый падал в траву, вздрагивал, кое-как поднимался, стоя на ослабших враз ногах, испуганно смотрел на немцев и только потом медленно отходил.
— Бежайт бистро! — намеренно коверкая слова, крикнул Хартманн и поднял пистолет вверх. — Ну?!
Вот тут партизан проняло. Спотыкаясь и роняя пилотки, они рванули прочь, петляя между деревьями. Один задел корень дерева и грохнулся со всего размаху. Тут же вскочил и побежал еще быстрее.
Солдаты сдержанно заулыбались. Хартманн скривил губы, спрятал пистолет. Встретил злой взгляд Титова и вдруг сказал:
— А
И Титов не нашелся что сказать. Немец прав: чтобы судить, надо побывать в его шкуре. Но признавать правоту врага вслух он не очень-то и хотел. Потому промолчал. Хартманну, видимо, и этого хватило. На его лице возникла скупая улыбка.
Напряжение разрядила Глемм. Получив сообщение от Заремного, она громко произнесла:
— Протерисканцы хотят обойти болото с запада. Идут по самому краю. Надо спешить.
Хартманн, не дожидаясь команды полковника, отдал приказ:
— Барецки! Со своими прямо вперед. Надо выйти точно к западной окраине болота. Мы пойдем на них, попробуем догнать. Оружие наготове. Партизан в лесу еще много.
Только после этого он посмотрел на Дитриха. Тот коротко скомандовал:
— Выступаем!
Обе группы двинули вперед, сразу взяв максимальный темп. Пора наконец настичь инопланетную разведку. Тем более деваться им уже некуда. В ближайшие тридцать минут они попадут в капкан.
Уже на ходу Дитрих нагнал Титова и негромко спросил:
— И что же нам делать, если мы нарвемся на более многочисленную группу партизан? Уходить? Но у нас нет времени. И словам, даже вашим, они не поверят. Как быть? Что важнее для вас — отряд или планета?
Титов, сам ломавший голову над этим вопросом, мрачно взглянул на полковника и хрипло буркнул:
— Там решим.
Дитрих промолчал и отстал.
Группа шла размеренным быстрым шагом, но на бег не переходила. Следовало беречь силы. Они вот-вот понадобятся…
Партизаны в этот день в лесу мешались абсолютно всем. И отряду Дитриха, шедшему по следам разведки инопланетян. И самим инопланетянам. Хозяева леса вдруг стали нежелательными гостями. А еще — свидетелями странных и непонятных событий, происходящих буквально у них под носом…
Отпущенные немцами трое партизан через двадцать минут непрерывного бега на грани физических сил наткнулись на своих. Это была довольно крупная группа, отправленная командованием для проверки восточной части леса и обеспечения безопасности выходивших из города связных. О скоплении немцев у леса подполье уже знало и хотело выяснить, насколько велики силы противника.
Беглецы вылетели прямо на передовой дозор. Их едва не расстреляли, благо вовремя опознали. Через пять минут они предстали перед командиром группы — заместителем командира отряда по разведке. Это был кадровый военный, лейтенант, бывший окруженец. Он второй год сидел в здешних местах и знал обстановку лучше других.
Выслушав беглецов, лейтенант недоверчиво покрутил головой. С каких это пор егеря отпускают партизан целыми и невредимыми? Разве что завербовали? Но так не вербуют. Будь эта троица, к слову сказать, не первый день воюющая и проверенная вдоль и поперек, предателями, им бы создали хорошо продуманную легенду и уж точно не отняли оружие. А этих буквально прогнали взашей.