Внеучебная Практика
Шрифт:
…Бронислав и Лексей немного отстали и шли прямо за мной. Их разговор заставил меня напрячься (странная слышимость была в этом коридоре – вроде и шумят все, а звуки словно от стен отлетают и в уши попадают).
— Ты серьезно, Рыжий? — удивленно спросил Кудель. — Вроде не твоих лисьих угодий дичь.
— Дурак ты, Броня, — весело ответил Лексей. — Все приедается. После солененького хочется сладенького, а после сладенького – остренького. Видал, какие ножки?
Не то чтобы я считала себя королевой красоты, но оглянуться все же захотелось. Ох, это женское тщеславие!
— И охота тебе, — проворчал Бронислав. — Опять двадцать-пять. Ухаживания, серьезно? Цветочки-конфетки? Ахи-вздохи? Пять минут удовольствия... ну ладно, неделя-две интереса, пока не наешься. И скука опять.
— Цветочки? Конфетки? Да, унылый набор, — согласился Лексей. — Мне нужно все и сразу. Ты ведь знаешь: я могу обойтись без банальностей и прелюдий.
— Запрещенный прием? — хмыкнул Кудель. — Ты ведь знаешь, нельзя тебе. Рискуешь.
— Правила для «пустых». Кто не рискует – не засыпает с одной постели с красотками. Если в жилах течет магия, нужно ей пользоваться.
Бронислав, помолчав, добавил:
— Ладно, признаю, сам бы не отказался.
— Но-но, — с шутливой грозностью проговорил Гудков. — На мою территорию не лезь! Схлопочешь!
— В другой раз заключил бы с тобой пари. Но не сейчас. Рыжий, ты запреты знаешь. Не стоит. Провалишь все наше дело.
— Я осторо-о-ожненько.
— Нет, — голос Куделя стал жестким. — Если отец узнает…
— Ладно, ладно, — быстро проговорил Гудков. — Это все шутки юмора. Шуток не понимаешь? Но хороша девица красная, огонь просто!
Я все-таки оглянулась, типа лямку от рюкзачка поправила. Кудель и Гудков смотрели мимо меня, куда-то вдаль. И слава богам. Такие ухажеры мне и даром не нужны, и с деньгами тоже.
Глава 10
Глава 10
— Ну и что нам искать?
Они стояли посреди кладбища, мирного и солнечного в это ясное, тихое утро. Несмотря на теплую погоду, Богдан ежился и поминутно поправлял горловину свитера-гольф.
Антон почувствовал, что сердца касается холодная волна, поднявшаяся из солнечного сплетения. Дурной знак, надо быть осторожнее. С другой стороны, они с Богданом на старом, заброшенном сельском кладбище, за деревьями – трасса, за забором с калиткой, уже на новой части погоста, из катафалка выгружают гроб, а из микроавтобуса – родственников покойного. Слышны тихий плач и голос жреца, утешающего скорбящих. В храме «ударяют тройницу» – отзванивают ритм для разрушения всех негативных сил, способных помешать благополучному упокоению. Это тоже кстати.
— Ищем провалившуюся или недавно вскопанную могилу. У меня две версии того, что произошло: имеется какой-то вирулентный покойник, и у него случилась посмертная ремиссия. Темный коловрат в любом случае снесет верхнюю часть земли. Встал он или нет, это уже другой вопрос. Версия номер два: охотники на нежить или расхитители гробниц. Хотя… вряд ли. В случае банального грабежа использовать столько энергии – это как из пушки по воробьям стрелять. И версия третья, последняя, к которой я больше всего склоняюсь – здесь проводился ритуал. В этом случае признаки «работы» колдуна мы можем и не найти.
— Да, он сказал, раз в три дня делает тут обход. В конторе его ходят слухи, что старое кладбище собираются сносить, останки перезахоранивать, мол, от греха подальше и люди боятся: были уже странные манифестации. Я сказал, что мы из Академии, материал ищем… наглядный. Просто посмотрим, приглядимся.
— Раз в три дня? И днем-то наверняка. При желании ритуал провернуть можно.
— А если… найдем… а, Тош? — Богдан слегка сглотнул.
— Если найдем умертвие, — Олевский состроил серьезную мину, — позаимствуем у могильщика лопату, отсечем голову, отделим ее от тела, у горла затрамбуем освященной землей, засыплем тут все солью… хорошо бы еще кол осиновый в сердце, для надежности – если кровь пойдет, точно наш клиент. Ну ты и взбледнел, — Антон прыснул. — Типун мне, помню.
— Дурак, — выдохнул Райяр. — А серьезно если?
— Сообщим агентам по Контролю и будем ждать бригаду по зачистке. Да, я говорил тебе, что мы работаем без гонорара? Василий Степанович вместо этого нам хорошую рекламу сделает, в своих кругах.
При упоминании финансовой части «проекта» Райяру заметно полегчало, он порозовел и взвыл:
— Как без гонорару-то?! За что на риск идем?! В каких-таких своих кругах?! Что за реклама такая, импа вашего?! Это нам теперь всегда таксидермистов от оживших чучел спасать?!
Они обыскали кладбище вдоль и поперек. Ничего. Покойники самым возмутительным образом спали в своих могилах. Богдан ходил между надгробий и читал криво выщербленные надписи, все больше мрачнея:
— Здесь ведь все его жертвы, помещика. Ох, и успел наглумиться, лютый, пока его к ответу не призвали! Я рад, что живу не в то время.
— Что там? — Антон ткнул пальцем в высокие заросли дикой алычи.
— Так, минутку… — Райяр сверился с планом в планшете, — семейное кладбище Темяхиных. Слушай, тут еще кое-что есть! Оказывается, злодей кровожадный и семейство свое не щадил. Целая статья о том на краеведческой страничке.
— Поставь статью на озвучку и идем, — решительно сказал Антон.
Они слушали рассказ о зверствах Темяхина, пока пробирались через кусты по едва заметной тропинке. Тринадцать склепов, около сорока захоронений. Кто-то умер своей смертью, но кто-то…
— Младенец Темяхин, крещен постмортум, сын от первой жены, типа избивал он ее при беременности… Жертва ведь, тоже, — Богдан отключил механический голос программы и просматривал список обитателей склепа.
— Младенец? Нет. Ищи кого-то взрослого?
— Обоснуй, — потребовал Богдан.
— Сердце подсказывает. Довольно?
— Нет. Нет у тебя сердца, Олевский.
— Был ритуал. Сильный. А ребенок, просуществовавший на земле всего-ничего интереса не представляет – энергии мало.
— Обоснуй принят. Девица Попова, племянница. Умерла от горячки. Одно время проживала со второй женой нашего злыдня в качестве компаньонки. Бедная была, — пояснил Богдан, вглядываясь в план.
— Где? — коротко поинтересовался Антон, почувствовав, как раздуваются и становятся больше обычного ноздри.