Внеучебная Практика
Шрифт:
— И все же, — оживился Райяр, — нас неумолимо ведет к славе и богатству! Уж с этим ты согласен? Иначе все было бы грустно: вендиго без притяжения денег, демонические штучки, — Богдан кивнул на руки Тони с вернувшимися в свой обычный вид ногтями, — без возможности ими пользоваться.
— У меня есть возможность пользоваться моими… штучками, — сказал Тони, изобразив легкий оскал и полыхнув глазами, — но защищаться, впрочем, так же как калечить и убивать с их помощью я могу только в том случае, если в опасности моя семья… или весь род людской. Чего мне очень не хотелось бы. Это вам, надеюсь, пригодится, — продолжая «ласково»
— Теперь можешь позволить себе палочку из чистейшего золота, — примирительно пообещал Богдан. — Чатрышский намекал, что теоретически экзо-форензика мы можем оставить себе, мол, сам рвется сотрудничать… если приживется, конечно.
— Приживется… не приживется, — проворчал Антон, — твой Чатрышский также намекал, что этот его форензик – натура эксцентричная и капризная, хотя, дескать, специалист – один из лучших в своей области. Дама, что ли? Не хватало еще.
— Нам еще криминолог нужен… и медиум для полного штата.
— Пусть сначала криминалист появится. Ну, и где он, наш экзо-форензик?
— Наверное, это он… то есть она… то есть он, — неуверенно проговорил Райяр, указывая на подъехавшее к забору резиденции такси.
Его сомнения были вполне понятны: дверь такси распахнулась, из нее показалась нога в изящном женском сапожке. За сапогами появились обе конечности в обтягивающих кожаных скини, худые и длинные. Следом из салона вывалился сам объект.
— Двоедушник, — выдохнул Богдан. — мы его в клубе видели? Помнишь?
— Помню. Действительно… эксцентрично, — пробормотал Тони.
Выше пояса на предполагаемом криминалисте была шелковая черная рубашка с жабо. На сгибе острого локтя качалась розовая лаковая сумочка. Состроив недовольную гримасу, человек из такси бодро зашагал к остолбеневшим Олевскому и Райяру.
— Ба, знакомые все лица! — кокетливо заявил «он», подойдя ближе и остановившись (не без изящества заведя одну ногу за другую). — Я же говорил, что вам от меня не избавиться, мальчики. Будем знакомы заново. Я – Ленни Вележ. Ленни – Мадлена и Леонид в одном лице. Оценили, красавчики?
— Очень приятно, — Райяр очнулся и протянул ладонь для рукопожатия, — а мы…
— Агентство магической Реконструкции «Знойные красавчики»? Нет? Ладно, ладно, с названием – это шутка. Оценили? А жаль, вам подошло бы. — Ленни покопался в сумочке, достал пудреницу и припудрил крючковатый нос, продолжая болтать: — Вам повезло, мальчики. Я решила сменить работу: прежняя…хм… ну, скажем так, потеряла столь ценимый мной дух авантюризма. Скука, господа. И вот именно в момент поиска нового места вас очень рекомендовал господин министр. Наша дружба с ним возникла еще… до момента моего Единения. А ведь мы с вами, господа детективы, могли бы начать сотрудничество гораздо раньше, сразу после встречи в клубе, — последние слова двоедушника прозвучали с некоторым упреком. — Впрочем, сколько веревочке не виться… Извините, опоздал. Ох уж эти муниципальные такси с кадаврами. Хваленая новинка – Городская Сеть нежити! Ха! Я объехала все окрестности, пока
— Конечно, — закивал Богдан, указываю на противоположную сторону бульвара. — Туда, пожалуйста. Авто Тони… Антона Макаровича.
— О! — одобрительно воскликнул двоедушник, разглядев кабриолет Антона. — Я, кажется, начинаю в вас влюбляться, господин Олевский!
— Не дай Всесильный Бог, — с чувством проговорил Тони вполголоса, немного отстав от стучащего шпильками Вележа.
Райяр, идущий рядом, подло захихикал.
Глава 15.4
Глава 15.4
— Ты же понимаешь, что сотворить за два дня полностью функционального, и физиологически и технически, гомункула – задача совершенно нереальная! — воскликнула Ксеня, вглядываясь в мутное варево автоклава.
— Конечно понимаю! Нам ведь только показать! А потом за дело возьмусь я сама!
— Ненормальная, — Ксеня тяжко вздохнула. — Как? Как ты собираешься совмещать работу и учебу?
— Да я все продумала! Олевский и Райяр преподают в Академии, так? Когда они будут на занятиях, и я буду!
— А в остальное время?
— И тут у меня все схвачено! За меня на пары будет ходить Черри! — я ткнула пальцем в стекло, за которым колыхалось нечто неаппетитное розово-серое. — Ты ведь поставишь ей записывающий кристалл, да? Ну Ксеня!
— Опять она именами разбрасывается, — проворчала подруга. — Я зову Черри ТЕБЯ.
— Вот именно! И Олевский это прекрасно слышал. В клубе, после взрыва. Ах, Черри, дорогая, с тобой все в порядке? Ты проорала это во всеуслышание!
— Ну… ладно. Черри так Черри. Только я не понимаю, почему бы не сделать наоборот: клона отправить помогать в агентстве, а тебя – в Академию, нормально учиться!
— Но… это же кадавр! Вдруг она что-то перепутает… из-за слабой функциональности!
— А для Академии, значит, сойдет? — прищурившись, поинтересовалась задетая за живое подруга.
— Ну Ксень, — заюлила я. — Я же знаю, какие все твои творения самообучаемые! Всего-то нужно будет – лекции записывать! Уверена, через пару месяцев Черри станет умнее меня.
— Вот именно!
— Да знаю я программу первого курса, за весь год! Я в десять лет человеку на перелом знаешь какую стазисную шину сплела!
— Ты мне не рассказывала, — удивилась подруга.
— Да я сама смутно помню, — я потерла лоб. — Это еще дома было… наверное. Но это было, точно!
Ксеня села на табурет:
— Черри… то есть Лу. Я в курсе, как ты талантлива. И твой потенциал… это то, что меня немного успокаивает. Но я тревожусь. Почему Ивадим не разрешил тебе навестить родителей? Ты ведь уже совершеннолетняя! Он говорил, что когда тебе исполнится восемнадцать…
— Не знаю, — сказала я, отворачиваясь к окну. — Может, у них там опять… проблемы.
Да, мой день рождения мы отметили в поместье. Был торт… и были слезы, очень тихие, в уютной комнате на третьем этаже особняка, выделенной фон Райндорфами для меня в первый же мой визит. Я даже призраку на тоску по дому пожаловалась, когда подливала ему коловрат – вывалила все переживания в горло колбы и быстро закрыла крышку. Он не ответил, разумеется, тип «эль» не настолько человечен, чтобы утешать живых. И уж речь совсем не шла о том, чтобы выпускать его наружу.