Внимание… Марш!
Шрифт:
– Надо было на десять минут раньше назначить, – пытается защитить Кирку Лёнч. – Тогда бы точно на тот автобус успели.
– Я сам знаю, что и куда мне назначать, – тихо возразил Мордатенков. – А ты – сопляк ещё.
– Конечно, сопляк.
Лёнч вовсе не собирался с ним спорить.
– Я вообще под стол пешком ещё хожу.
В Лёнче почти два метра росту. Он – кандидат в мастера спорта по прыжкам в высоту. Мордатенков задрал ряху и впёрся в ясно-голубые Лёнчевы очи. Белобрысая башка Лёнча застилала майору солнце и отбрасывала на него тень.
– Я тебя запомнил. Вид
Потом опустил взгляд на меня.
– Ну, с тобой всё ясно. На День Победы с Дёминым водку пили про тебя.
На всякий случай я решил не выяснять, что ему там про меня ясно. Тем более под водочку. Мордатенков пристально посмотрел на четвертого оболтуса. Им был Равиль. Средневик. Для тех, кто в танке: бегун на средние дистанции, 800 и 1500 метров. Кандидат в мастера спорта. Равиль – самый молчаливый из нас. Едва ли он вообще когда-либо затевал разговор первым. А отвечал обычно односложно, да и то, если кто прямо в глаза ему смотрел, допекал навязчивостью: ты, вот, ответь мне, старичок!
Майор закончил визуальный анализ участников квартета и решил обратиться к нам с речью, тем более, что до автобуса оставалось ещё минут десять, а на остановке никого, кроме нас, не было.
– Я не случайно отобрал четверых кандидатов в мастера спорта СССР. Не случайно один из вас – спринтер, другой – метатель, третий – прыгун, а четвертый – бегун на длинные дистанции…
Равиль полоснул майора взглядом. Но поправлять его тем, что он средневик, а не стайер 27 , не стал.
27
Стайерские дисциплины – 5000 м и 10 000 м. Средние дистанции – 800 м и 1500 м.
– Да-да, – продолжил майор. – Именно в таком порядке. Ставлю стратегическую задачу. В конце июля у нас войска.
– А мы успеем научиться стрелять? – осведомился неугомонный Лёнч.
Майор побелел, но не успел открыть рот.
– Не перебивай майора, – замирительно пробасил Мазут.
Животворящая порция крови вновь наполнила ряху Мордатенкова. Он кивнул Кире.
– Войска – это войсковые соревнования. Съедутся связисты-спортсмены со всех округов. Соревнования командные. Индивидуальные места не награждаются. Но учитываются. В команде – четверо. Зачёт идет по первым трём. День первый: сто метров в сапогах, метание гранаты, полоса препятствий. День второй – три километра по пересечённой местности. Задача проста – московские связисты-комитетчики должны выиграть. Задача ясна? Не слышу!
– Ясна, таарищ майор…
– Задор где?
– Будет задор, таарищ майор.
– Смотрите мне, бойцы. Я за вас краснеть не намерен. Просрёте войска – распущу спортроту к чёртовой матери. Отправлю в регулярные части советской армии. Понятно?
– Понятно, таарищ майор, чего уж там.
Показался жёлтый автобус. На табличке желанные цифры: «151». Мы вздохнули и полезли в узкие двери «лиаза». Водила поддал газку. Запели клапана, застучал коленвал. Автобус тронулся. Миновали главный вход в Царицынский
Майор сдал оболтусов каптёру и велел тому заняться новобранцами. Ефрейтор Чевапчич к заданию отнёсся с особым рвением. Подобрал каждому элементы обмундирования. Даже на тощую каланчу Лёнча нашёл гимнастёрку. Сапоги выдал облегчённые, без гвоздей в подошвах. Отгрузил ремни, пилотки, портянки, подворотнички, погоны, петлицы.
– Вы, – раскомандовался каптёр, – сейчас в душ пойдёте, а потом обратно ко мне в каптёрку. Одевать вас буду по уставу, как положено.
Всей толпой, с оглядкой на субординацию, пересекли казарму, плотно заставленную двухъярусными железными кроватями. Бойцов в казарме не было. Где-то на том конце дверь в коридор, там ещё одна – в солдатскую душевую. Каптёр выдал мыло, мочалку, полотенце. Сейчас, говорит, сбегаю за цирюльником.
– Отставить цирюльника, – лениво махнул рукой майор Мордатенков. – Ребята они спортивные, космы не носят. Советскую армию не опозорят.
Ефрейтор Чевапчич с недоверием взглянул на майора, но спорить не стал. Так майор Мордатенков заработал дополнительные очки в наших глазах. В армию нас забрали, но не забрили. Факт!
Сгрудились под душем. В холодном кране напора не было. Так, тонюсенькая струйка. Пришлось побрызгаться кипятком.
– Плац поливают, – интуичит Лёнч. – Прибивают пыль.
– Может, картошку на кухне моют? – предположил я.
– Поздно картошку мыть. Её уже бы и почистить пора. Супец зарядить. А то к обеду не поспеть.
– Успеют. Жиденькое что-нибудь на-гора выдадут. Чего им напрягаться? Не спецбуфет…
– Кстати, у них тут буфет есть? – зажигается Кира. – Мне на армейских харчах наверно и сутки не протянуть.
– Вот Чурило! Тебе разве мамка сала не дала? – съехидничал Лёнч.
– Дала, – кивнул Мазут. – И надолго хватит того сала? Ты же сам у меня его просить будешь.
– Да наверняка тут и буфет, и магазин есть. Спросим у майора, – замирил я коллег.
– Оно ж, когда с хавчиком непонятки, рыскать начинаешь, – оправдывается Кирилл. – Пятый угол искать.
Хмыкнули. Обтёрлись вафельными полотенцами. Облачились в форменные синие сатиновые трусы. Схватили в охапку гражданское. Пошлёпали босиком в каптёрку.
Заходим, в каптёрке тихо. Ефрейтор Чевапчич сидит на табуретке. На коленях – гимнастёрка. В руках иголка с ниткой. Майор сидит в углу на стуле, журнал «Советский воин» листает.
– Явились? – оторвался от чтения майор. – Ефрейтор всем погоны приторочил, и даже два подворотничка подшил. Разбирайте – чьи гимнастёрки?
Мы обалдело посмотрели на каптёра.
– Я подумал, чего ждать-то? Дело хоть и немудрёное, но для вас – новое. Быстрее самому пришить. И дело с концом. Вот и третья готова.
Ефрейтор Чевапчич встал. Протянул Лёнчу его длиннющую гимнастёрку с новеньким белым подворотничком.
– Носи, рядовой!
– Спасибо, ефрейтор! Век не забуду! – чеканит Лёнч. – Проси, что хочешь!