Внучь олегарха
Шрифт:
Глава 14
В детстве я как-то привыкла, что все «великие свершения» свершаются строго к каким-нибудь праздникам. К седьмому ноября, ко дню рождения Ленина или хотя бы к Первомаю. А день шестнадцатого октября ни на какой праздник был не похож, и вообще вторник — но именно шестнадцатого «Известия» известили советский народ о двух серьезных успехах отечественных железнодорожников: прошли первые поезда по мосту через Обь «из н. п. Лабытнанги в г. Салехард» и по туннелю на Сахалин. А знакомые ребята из СНТО МИИТа мне сказали, что к следующему лету на Сахалине и все железные дороги закончат перешивать на «нормальную» советскую колею. К тому же и «соседи» из МЭИ хвастались, что на этом далеком острове их стройотряд полностью подготовил площадку для новой электростанции на триста мегаватт, угольной электростанции. Вот только
Но при этом эти самые средства на ветер руководство страны все же не пускало, оно — это руководство — экономило каждую копеечку. Однако при этом и крохоборством не страдало ни в малейшей степени, по крайней мере все положенные по закону премии и вознаграждения инженерам и прочим изобретателям платило исправно. А вот неположенные платить перестало: по новым законам страна перестала платить «пожизненную ренту» разным «деятелям искусств», в первую очередь отменив выплаты режиссерам и актерам за каждый показ фильма в кинотеатре или по телевизору, а музыкантам — за каждое исполнение музыки и песни в любом кабаке страны. И, кстати, мост через Обь в Лабытнанги на сэкономленные «на песнях» деньги и был выстроен, да и не только этот мост…
А еще новое правительство страны немного подправило Конституцию. Отменять «Сталинскую конституцию» не стали, только внесли в нее три незначительные правки. Первая — это обязательное восьмилетнее образование и безусловное право каждого на бесплатное образование более высокого уровня, но только при «наличии подтвержденных способностей» (то есть экзамены нужно было хорошо сдать). А две других касались «националов»: из Конституции было вычеркнуто право республик на выход из Союза, а все автономные республики преобразовались в обычные области. Это было введено в рамках срочной отмены «национальных безобразий», которые Лаврентий Павлович успел ввести в советское законодательство: нововведения отменили и слегка «перегнули палку в противоположную сторону» для того, чтобы безобразия побыстрее исправить…
Лично для меня эти «дополнения и изменения» оказались весьма выгодными. Потому что для тех же фармацевтов «авторские» за изобретения высчитывались, исходя из суммы «сколько страна сэкономила, не покупая импортные аналоги» — и Оля за лекарство свое от малярии стала получать столько, что теперь ей хватало и на сытую жизнь, и на очень многое другое. То есть на очень-очень многое: она на премию начала строить в Благовещенске (уже Уфимской области) новый жилой дом с квартирой для мамы — в шестидесятиквартирном доме. Еще там же (и опять за ее счет) началась стройка новой районной больницы, чтобы маме работать было приятнее. А заодно — и строительство новой городской ТЭЦ (хотя в городе «старой» вообще не существовало). Ну а насчет всяких мелочей… я едва отговорила сестренку от покупки мне ЗиСа ( так как «Победу» мне все же в гаражах КГБ так и обслуживали, а ЗиС-то пришлось бы самой холить и лелеять). Но в целом сестренка оказалась девушкой разумной и деньги тратила с умом, в основном используя их для проведения каких-то своих медицинских исследований. То есть финансируя работы СНТО Первого меда по изучению иностранных фармпрепаратов и разработки способов их производства в СССР.
Ну а я сама денежки не тратила, копила их пока. Мало ли на что они пригодиться смогут в дальнейшем? А риск остаться с голым… кошельком из-за какой-нибудь денежной реформы меня уже совсем не пугал: все же я про деньги очень хорошо понимаю, и не смогла не заметить, что объемы всяких «займов восстановления» резко сократились, а выплаты и погашения по займам предшествующих годов стали проводится вообще досрочно. То есть деньги у страны были, и денежная система стала стабильной, так что и за накопления страшно уже не было.
Вообще-то я планировала эти деньги потратить «на завоевание мирового господства», но оказалось, что именно мне эти деньги тратить не потребовалось — и пришлось их пока тупо копить. А «оказалось», по большому счету, совершенно случайно — если не считать того, что любую случайность требовалось тщательно подготовить, а я ее как раз и подготовила, просто не ожидала, что такой сильный эффект от такой подготовки проявится. Но уж что получилось, то получилось…
В двадцатых
Вообще-то по поводу «ручной впайки» у меня тоже имелись определенные идеи: на моем заводе работал старичок, который в молодости занимался изготовлением гибридных схем в ЦНИИМАШе, и он рассказывал, как на заводе резко сократили процент брака сразу впятеро. Просто кто-то заметил, что максимум брака наблюдается по понедельникам, затем до пятницы процент брака снижается, а по субботам почти вся продукция получается годной — и сделал из этого весьма нетривиальный вывод. Простой: в субботу после работы девчонки, которые эти схемы паяли, шли в баню — и на работу в понедельник приходили чистыми. Отчего благодаря чистым волосам и чистому белью легко наэктризовывались — и крошечные бескорпусные транзисторы просто выжигали при сборке своей электростатикой. Решение было принято почти сразу и без обсуждений: девчонок на сборке стали приковывать к рабочим столам «кандалами» — металлическими браслетами, от которых к заземленными столам тянулись металлические тросики. И это сразу же помогло…
Но это «сильно потом» помогло, а про «сейчас» все же стоило процесс сначала проверить. Ну я и проверила: собрала группу первокурсниц с руками не из задницы растущими, объяснила им задачу… Транзисторов было мало, и девочки с задачей справились вообще за три дня — а первого ноября я напросилась на прием к Николаю Александровичу. То есть позвонила его секретарю, сказала, что очень хочу показать товарищу министру обороны что-то критически важное — в общем, в одиннадцать вечера я вошла в кабинет товарища Предсовмина:
— Товарищ Федорова, вы все же решили принять участие в работе по ракете товарища Королева?
— Нет, я вам именно кое-что пришла показать. Вот это — я вытащила из сумки и положила на стол свой «стандартный контроллер», еще из старых запасов — контроллер, используемый в разных системах управления, на ПТУР таких два стоит, а на блоке управления для Р-4 таких уже семь. А вот это — я положила на стол металлическую коробочку шестнадцать на двадцать четыре миллиметра и толщиной миллиметра в три — точно такой же, но выполненный на транзисторах. А вот это — я достала из сумки еще одну небольшую коробочку размером с походную мыльницу, только вдвое ее тоньше — полевая рация, работающая на расстояние до пяти километров, такие можно не то что на каждый взвод выдать, но вообще каждому бойцу. По умолчанию они работают на прием, так что командир взвода может в бою команды хоть шепотом отдавать, а еще они могут и просто радиостанции принимать, вот так… — и в кабинете заиграла музыка. — Их можно вообще миллионами выпускать — но для этого требуются транзисторы, так что радио — это пока отложим. А вот контроллеры нужны уже сейчас.
— Чтобы ракета стала на пятьдесят граммов легче?
— Чтобы ракета стала в сто раз надежнее: на нее можно поставить вместо одного контроллера по два троированных блока и вероятность критического отказа системы управления уменьшится более чем в тысячу раз!
— То есть сегодня я опять не высплюсь действительно из-за важного дела… А эти рации солдатские… Что вам нужно для налаживания такого производства, вы знаете?
— Прежде всего, наладить действительно массовый выпуск транзисторов. А то сейчас вроде его и налаживают, но по сути просто деньги на ветер пускают: в Брянске под завод транзисторов выделили древнюю макаронную фабрику, но здание ее мало что с дореволюционных времен не ремонтировалось, так оно еще и осело так, что на первом этаже просто лужи в коридорах стоят! А в Таллине, по слухам…