Внуки Шаховские

Кистяева Марина

Арсений громко шмыгнул носом. Он никогда особо не задумывался о своих предках. Были они и были, где-то далеко, в России. Они с сестрой, как и родители, родились уже в Америке. И хотя оба превосходно владели русским языком, для них Россия была чем-то запредельным.

Например, он никак не мог понять, почему отец постоянно талдычит об их роде. Что сейчас с него проку? Они живут в Нью-Йорке, и родственников у них нет. Может, из-за того, что они с Лешкой были единственными потомками князей Шаховских, отец постоянно напоминал

им об этом?

Но сейчас это не имело никакого значения.

Арсений и предположить не мог в ту ночь, как он глубоко ошибается.

Завещание огласили на следующий день.

Арсения и Алексию пригласили в библиотеку к десяти часов. Алексия сидела хмурая, с покрасневшими глазами. Но больше она не плакала. Уже сей факт радовал.

Сеня ерзал в кресле, никак не мог удобно усесться. Адвокаты отца заметно нервничали. Маркус сам решил зачитать завещание. Он подбадривающи подмигнул детям. Те не удосужились улыбнуться в ответ.

Как и следовало ожидать, Арсений и Алексия стали основными наследниками, кое-что завещалось слугам Шаховских, проработавшим в их доме многие годы. Не были забыты и близкие коллеги отца.

Леша недовольно поджала губы. Её не вполне устроило, что родители подобным образом распорядились своим состоянием. Почему все досталось не им? Зачем делиться? Разве мало получали слуги в их доме? Порядочно! А компаньоны отца? Разве они не были акционерами компании? Были!

Но пока ни слова не было сказано, кто станет их опекуном.

Сеня с нетерпением ждал, когда Маркус назовет имя.

Он понимал, что они не имеют право распоряжаться тем состоянием, что досталось им после смерти родителей. Они ещё дети, и не имеют юридической силы.

Внезапно Маркус замолчал, запнулся.

– Можно мне воды?
– как-то сдавленно попросил он. Услужливая рука дворецкого тотчас протянула стакан с водой.

Эта заминка, ох, как не понравилась Сене. Он посмотрел на реакцию сестры, но та не сводила глаз с Маркуса.

Тот поднял глаза и посмотрел на детей.

– В чем дело?
– громко спросила Алексия.
– Почему вы замолчали? Что там написано дальше?

Маркус шумно воздохнул.

– "Мы с Елизаветой Евгеньевной выражаем надежду, что этот документ будет обнародован, после того, как наши дети достигнут совершеннолетия, то есть им исполниться двадцать один год. Но жизнь, бывает, преподносит нам нежеланные сюрпризы. Ну, так вот, о нежеланном. Если так случиться, что этот документ придется зачитать, покуда наши детки остаются детьми, мы с Елизаветой Евгеньевной назначаем опекуном Шаховского Арсения Владимировича и Шаховской Алексии Владимировны друга нашей семьи Урсулова Емельяна Владиславовича...."

– Кого?!
– дружно воскликнули Сеня с Лешей.

Они впервые слышали это имя.

– Урсулов Емельян Владиславович, - тщательно проговаривая каждый слог, повторил Маркус.

–

Мы слышали, как его зовут!
– зло закричала Алексия.
– Мы спрашиваем, кто это такой!

Маркус заметно побледнел и уткнулся в бумаги.

– Разрешите, я продолжу.

– Разрешаем, - снова фыркнула Леша.

– "...друга нашей семьи Урсулова Емельяна Владиславовича, который, мы уверены с Елизаветой Евгеньевной, сможет позаботиться о наших детях и воспитать Арсения и Алексию настоящими наследниками древнего рода Шаховских".

– Что за бред!
– Леша окончательно перестала сдерживать эмоции и напрочь забыла о приличие.

Маркус снова поморщился. Он бы с удовольствием сказал пару ласковых слов малолетней выскочке, но сдерживался из последних сил. Обстоятельства обязывали молча выслушивать наглость маленьких наследников.

– И где этот ваш Урсулов?
– спросил Арсений.
– Если его назначили нашим опекуном, то он должен присутствовать при оглашении завещания. Все наследователи должны присутствовать. Правильно я говорю?

Маркус кивнул.

– Совершенно верно, молодой человек.

– Но я не вижу в кабинете никого не знакомого.

Маркус терпеливо улыбнулся и взял со стола тонкий лист бумаги.

– Мы связались с Урсуловым и попросили его прибыть в Нью-Йорк. Видите ли, он проживает в России..., - брат с сестрой шумно выдохнули воздух, -...и по некоторым причинам не смог прилететь. Но вот документ, заверенный у нотариуса, где он не возражает против оглашения завещания без его присутствия.

– А разве так можно?

Адвокат кивнул.

– И что же, этот Урсулов знал о завещании папы с мамой?
– прошипела, точно кошка, Алексия. Она вся ощетинилась, точно готовилась к броску.

– Этого я не знаю, - признался Маркус.
– Ну, так я продолжаю?

– А это ещё не все?!

– Нет.

– Тогда, конечно, продолжайте, - тихо сказал Арсений. Ему совсем не понравилось, то, что их опекуном стал совершенно незнакомый дяденька. Может, родители пошутили? Да такими вещами не шутят! Их отец никогда не отличался способностью шутить.

– "Мы с Елизаветой Евгеньевной желали бы, чтобы после нашей безвременной кончины (если таковой суждено быть), именно наш дражайший друг занялся продажей недвижимости в Соединенных Штатах Америки, включая..."

– Что?!

Алешка взревела и вскочила с кресла.

– Что за бредятину вы нам читаете? Как могли....

– Алексия Владимировна, может, вы все-таки немного угомонитесь?
– терпению Маркуса пришел конец.
– Мы все понимаем, как вам тяжело. Мы тоже любили ваших родителей и не меньше горюем об их безвременной кончине! И это, - он потряс в воздухе документы, - было их волеизъявление! В мои обязанности входит зачитать здесь присутствующим завещание, а не выслушивать ваши домыслы и заключения!