Внутренние пути во Вселенную. Путешествия в другие миры с помощью психоделических препаратов и духов
Шрифт:
В 1941 году Шультс сам проводил обширные полевые исследования в этом регионе, который знаменит большим количеством растущих здесь видов бругмансии, известной среди местных жителей как боррачерос. Некоторые из этих видов содержат большие концентрации атропина и скополамина [163] и высоко ценятся местными шаманами, которые культивируют их в своих садах. Мел Бристол, один из аспирантов Шультса, написал диссертацию по этноботанике Сибундой в 1965 году. Он выявил, что яхе использовался в этой области для изучения свойств других растений, что было одним из способов, которым курандерос, местные целители, могли расширять свою фармакопею [164] . Я провел месяц с доном Сальвадором Чиндоем и его сыном Мигелем, шаманами племени камса, с которыми работал Шультс, а собирал растения с Педро Хуахибиой, тоже камса, который с помощью Шультса изучил ботанику в США.
163
Скополамин — алкалоид, который наряду с атропином содержится в красавке, белене, дурмане, скополии. — Примеч. пер.
164
Фармакопея (от
Два сообщения о камса особенно запомнились мне. Одно я получил от молодого ученика, который жил тогда у дона Мигеля. В интервью он говорил о саде лекарственных растений, который каждый шаман камса и ингано разводил у своего дома, как о «саде науки». Это еще один способ выражения идеи перуанских бехеталистас о том, что определенные растения являются учителями растений и докторами. Второе можно передать так. Когда мы находимся в чреве своей матери, мы соединены с плацентой, которая является для нас универсумом. Когда мы рождаемся, пуповину перерезают. И яхе становится новой пуповиной, соединяющей нас с универсумом.
Помехой для моих исследований во время пребывания у камса было употребление ими алкоголя. Они пили чичу, кукурузное пиво, и очень много, и несколько раз пытались напоить меня. Они также пили агуардьенте, алкогольный напиток, приготовляемый из сахарного тростника, во время сеансов яхе, что не совпадало с моими привычками и взглядами дона Эмилио, который говорил: когда ты «учишься у аяхуаски», ты не должен пить «даже капли алкоголя».
После месяца, проведенного в долине Сибундой, я решил вернуться в Перу и найти учителя. Мой друг шипибо, Гильермо Аревало, посоветовал мне поехать в Санта-Роса-де-Пирокоча, маленькое селение аборигенов на берегах реки Укаяли, где я мог встретиться с доном Басилио Гордоном, известным шаманом, который сказал, что поможет мне. Я приехал на пароме из Пукульпы, прихватив с собой подарки: табак и одежду для дона Басолио, бусы для женщин и сладости для детей. Кто-то посоветовал мне также взять несколько килограммов сахара. Дон Басилио принял меня хорошо и позволил остановиться у него. На следующее утро одна из его дочерей подошла к моей кровати, обтянутой москитной сеткой, с кружкой, из которой поднимался пар. «Это ваш чай», — сказала она. Я попробовал. Это была горячая вода с сахаром. Через несколько часов она пришла с другой чашкой. «Это ваш лимонад». Это была холодная вода с сахаром. Через два дня у них закончился сахар. Дон Басилио сказал, что все они собираются поехать в Орейану купить несколько вещей. Я понял, что вся его семья ждет, что я куплю им подарки! Я взял с собой все деньги, которые у меня были, отложив на проезд обратно до Пукульпы, и отдал дону Басилио, чтобы он купил то, что они хотят. «Это все, что у меня есть», — сказал я. Они купили немного одежды и 25 килограммов сахара, заядлыми любителями которого они были, судя по состоянию зубов. Я жил у дона Басилио месяц, в течение которого принимал аяхуаску тринадцать раз. Мои видения по большей части имели отношение к какому-то подземному, темному миру. Пищи было очень мало, только маниок и иногда немного рыбы. Я имел возможность наблюдать за работой дона Басилио. Он принимал аяхуаску почти каждый вечер и пел с 9 часов вечера до 1–2 часов ночи, иногда ему аккомпанировал ученик и несколько пациентов. Я не видел, чтобы он использовал какие-то другие лекарственные растения. «Тебе нужно растение, если только ты не знаешь его песню», — сказал он мне.
После трудного месяца, в течение которого я был измучен москитами и голодом, я был готов уехать. Дон Басилио сказал, что он дает мне аркана, защиту до того момента, пока я не вернусь в город. Он спел песню надо мной, и я спросил: «Какого рода защиту вы даете мне?» Он поднял с пола кусок плинтуса, который был покрыт геометрическими узорами, традиционными для шипибо. «Я даю тебе это», — сказал он.
Это было подтверждением вывода немецкого этнолога Ангелики Гебхарт, которая утверждала, что замысловатые разноцветные узоры, встречающиеся в текстильных изделиях, керамике и раскраске тела шипибо, в определенной степени представляют песни духов, которые шаманы слышат, когда путешествуют в верхнем мире под влиянием аяхуаски. Шаман поет с духами, и женщины каким-то образом трансформируют песни в узоры. Шипибо верят, что их тела покрыты обычно невидимыми геометрическими образами. А болезнь является результатом разрыва узоров. Песни шамана восстанавливают их непосредственно или с помощью духа колибри, который создает музыку своими крыльями. На связь между видениями, вызванными аяхуаской, и художественным творчеством племен, населяющих верховье Амазонки, уже указывал Райхель-Долматофф, говоря об индейцах тукано, живущих в районе реки Ваупес в Колумбии и Бразилии, а также Джин Лэнгдон, который писал о племени сиона в юго-восточной Колумбии. Эти антропологи также продемонстрировали, что значительная часть фольклора изученных ими племен представляет собой рассказы о путешествиях в иные сферы под руководством шамана и встречах с людьми яхе.
Мне пришлось ждать корабль, на котором я должен был отплыть обратно в Пукальпу. Семья метисов-колонистов дала мне тарелку риса с яичницей, одно из лучших блюд, которые я ел в своей жизни. Ожидание длилось около полутора суток. В конце концов, после краткого прощания с моими друзьями, я оказался на борту одного из амазонских речных паромов. Делать здесь было нечего, оставалось неспешно беседовать, читать или созерцать красоты реки Укаяли.
Вероятно, я проспал несколько часов, когда меня разбудил один из моряков и сказал, что капитан хочет меня видеть. Он указал в небо — примерно в 45 градусах над горизонтом я увидел ярко светящийся объект, размер которого был приблизительно равен одной трети полной луны. Объект на протяжении получаса медленно поднимался в небо, пока не исчез из видимости. В это время капитан рассказывал мне, что такое бывало уже не раз, когда он ночью стоял за штурвалом и смотрел в небо. Однажды он увидел огромную летающую тарелку, зависшую в нескольких сотнях метров перед его паромом; он вынужден был остановиться, чтобы избежать столкновения. Потом тарелка взмыла вверх. Тогда у меня не оказалось с собой магнитофона. Примерно через год, захватив видеокамеру, искал этот паром в гавани Пукальпы. Я нашел его, спустился в машинное отделение, где несколько человек мыли двигатель. Они сказали, что капитан сейчас работает где-то еще. Разочарованный, я готов был уйти, когда мне пришло в голову спросить их, не видели ли они эти летающие тарелки. Почти все сказали, что видели. Позже я осознал, что истории о разнообразных летающих объектах довольно распространены среди населения перуанского берега Амазонки.
Видения Пабло Амаринго,
165
J. Valle, Messengers of Deception: UFO Contacts and Cults (Berkeley, Calif.: And/Or Press, 1979), 209-10. [Жак Валле — Откровения и разоблачения. Контакт с неведомой реальностью или человеческие манипуляции?]
ИЗУЧЕНИЕ ФЕНОМЕНА БРАЗИЛЬСКОЙ АЯХУАСКИ
В мае 1991 года Деннис Маккена и я приехали в Cан-Паулу в качестве участников на Первую конференцию по здравоохранению, организованную Центром медицинских исследований УДВ, одной из трех религиозных организаций, которые используют аяхуаску как атрибут таинства. Именно в этой организации самое большое количество членов — около 7 тысяч во всех штатах Бразилии. Примерно 5–7 процентов членов УДВ — работники здравоохранения, в том числе врачи, психиатры, психологи, гомеопаты и хиропрактики. На этой конференции мы с Деннисом предложили провести биомедицинское исследование аяхуаски, которое обсуждали с 1985 года. Идея была принята с энтузиазмом, и в июле 1993 года проект стартовал.
Я не смог присоединиться к группе, но Джейс Калауэй, специалист по пинолину, с которым я познакомился в Финляндии, Маккена, Чарлз Гроб и Глакус де Соуза Брито, член УДВ, провели исследование в одном из старейших центров этой организации, в Манаусе, столице штата Амазонка. Последующие научные работы были осуществлены в университетах Бразилии, США и Финляндии. Исследование было профинансировано «Ботаническими измерениями», Институтом Хеффера и Междисциплинарной ассоциацией психоделических исследований. Ученые провели психологическую оценку 15 членов УДВ, каждый из которых состоял в организации более 10 лет и принимал аяхуаску один раз в две недели; полученные результаты сравнили с результатами исследования пятнадцати контрольных субъектов из той же социально-экономической среды, которые не пили аяхуаску.
Опубликованные материалы исследований [166] показывают, что члены УДВ имели психологический профиль исключительно здоровых людей. Они обладали значительно большей уверенностью, склонностью к общению и оптимизмом; им были в меньшей степени свойственны страх и нерешительность, застенчивость и ожидание неприятностей. Они также показали значительную стоическую твердость по отношению к диагностической возбудимости, большую регламентацию по отношению к беспорядочности и тенденцию к размышлениям по отношению к импульсивности. Ни у кого из субъектов исследования, являвшихся членами УДВ, не было обнаружено неврологических или психиатрических симптомов. Пятеро из них в прошлом страдали от алкогольной зависимости, двое — от глубокой депрессии, а трое — от фобической тревожности.
166
C. S. Grob, D. J. McKenna, J. C. Callaway, G. S. Brito, E. S. Neves, G. Ober-lender, O. L. Saide, et al., «Human Pharmacology of Hoasca, a Plant Hallucinogen Used in Ritual Context in Brazil», Journal of Nervous and Mental Disorder 184 (1996): 86–94; J. C. Callaway, M. M. Airaksinen, D. J. McKenna, G. S. Brito, and C. S. Grob, «Platelet Serotonin Uptake Sites Increased in Drinkers of Ayahuasca», Psychopharmacology 116 (1994): 385–387; J. C. Callaway, L. P. Raymon, W. L. Hearn, D. J. McKenna, C. S. Grob, G. S. Brito, and D. C. Mash, «Quantitation of N,N-dimethyltryptamine and Harmala Alkaloids in Human Plasma after Oral Dosing with Ayahuasca», Journal of Analytical Toxicology 20 (1996): 492–497; J. C. Callaway, D. J. McKenna, C. S. Grob, G. S. Brito, L. P. Raymon, R. E. Poland, E. N. Andrade, et al., «Pharmacology of Hoasca Alkaloids in Healthy Humans», Journal of Ethnopharmacology 65(3) (1999): 243–256.
Исследователи делали анализ крови, а также изучали фармакокинетику [167] алкалоидов в напитке. Интересным открытием стало то, что пьющие аяхуаску люди имели более высокую плотность транспортных рецепторов [168] серотонина в тромбоцитах крови. Вернувшись в Финляндию, Джейс Калауэй провел эксперимент с аяхуаской на самом себе, используя возможности сканирования на гамма-томографе (Single Photon Emission Computerized Tomography, SPECT) в Университете Куопио, и обнаружил высокую плотность транспортных рецепторов серотонина в лобной коре, которая вернулась к нормальному уровню после того, как он прекратил принимать напиток. Не совсем ясно, что это означает, но любопытно, что дефицит поглощающих серотонин участков в этой области коррелирует с проявлениями агрессии у буйных алкоголиков. Если тетрагидрогармин способен, в частности, устранить этот дефицит, то это может найти применение в лечении данного синдрома. Аяхуаска использовалась в качестве лечения алкогольной и наркотической зависимости, особенно кокаиновой и героиновой, в Институте Такиваси, созданном в Тарапото (Перу) французским врачом Жаком Маби, который приехал на перуанский берег Амазонки в 1986 году для работы в организации «Врачи без границ». Здесь он познакомился с традицией метисов по приему аяхуаски, которую включил в собственную практику. Доктор Маби работает здесь с женой Росой Хиове, психологом и коренной перуанкой.
167
Фармакокинетика — раздел фармакологии, изучающий концентрацию и скорость прохождения лекарственного средства через организм. — Примеч. пер.
168
В данном случае имеются в виду геморецепторы (или хеморецепторы), которые реагируют на молекулы, в отличие от сенсорных рецепторов, реагирующих на внешние стимулы, как, например, фоторецепторы.