Внутренний дворец. Книга 1
Шрифт:
Говорят, было раньше в Европе такое профессиональное заболевание: «колено горничной» с воспалением, а то и смещением сустава, потому что горничные каждый день на коленях драили хозяйские полы. Ещё пару раз – и я, наверное, заимею себе такое же.
В комнатке никого не было – меня в довершение всего ещё и лишили ужина, так что все прочие комнатные девушки сейчас ели, а мне предстояло лечь спать голодной. Хорошо хоть в комплекте к наказанию шло ещё и освобождение от работы до конца дня, так что мне не надо идти помогать императрице, чтоб ей пусто было,
Я рухнула на матрас, чувствуя себя слишком плохо даже для того, чтобы раскатать свёрнутые простыни и одеяло. Колени болели, и есть хотелось зверски. И как всегда бывало, стоило мне чуть проголодаться, на ум приходила еда моего мира, которой здесь я оказалась лишена. Нет, голодом слуг тут не морили, и ели мы довольно вкусно, к тому же нам нередко перепадало что-нибудь с господского стола. Но хотелось самых простых, однако совершенно недосягаемых вещей. Селёдки с чёрным хлебом. Или хотя бы с белым – но с нормальным батоном, а не пресной лепёшкой. Кислой капусты. Бабушкиного борща. Яблока – я тут совсем не видела яблок. Персиков, винограда, мандаринов, слив, каких-то незнакомых мне фруктов – завались, а вот обыкновенных яблок… Да хоть бы даже просто варёной или жареной картошки. Она же тут есть, почему же во дворце её не подают?!
– Ты не спишь?
Я приподнялась. В комнатку заглядывала моя соседка с ближайшего матраса – Усин.
– Нет, не сплю.
Усин кивнула и бесшумно проскользнула внутрь.
– Держи, – она вытащила из рукава небольшой свёрток и протянула мне. Свёрток при ближайшем рассмотрении оказался местным вариантом голубца – комком риса с мясом, завёрнутым в большой капустный лист и так сваренным.
– Ты моя спасительница! – возликовала я, впиваясь зубами в угощение. – Спасибо!
Удобная штука – эти широкие рукава, когда к ним приспособишься и научишься придерживать, чтобы не лезли в тарелки и ни за что не цеплялись. Столько всего можно спрятать, особенно если подшить изнутри карманчики. Усин кивнула и присела на свой матрас, подобрав под себя ноги.
– За что госпожа Нач тебя так? – спросила она.
– Опрокинула чашку на её величество.
– Ой. Повезло тебе – за такое можно и палками получить.
Я уныло подумала, что палками оно, возможно, было бы предпочтительней. По крайней мере точно быстрее.
– Кстати, а как её зовут? Её величество, в смысле.
– Её величество? – Усин моргнула. – Ну-у… Она – императрица Эльм.
– Эльм? – мне тут же вспомнились огни святого Эльма. – Это имя или фамилия?
– Фамилия… Она – из семьи Эльм, ванов Лэй.
– А имя у неё какое?
Усин замялась ещё больше.
– Это не принято – называть их величеств по именам.
– А… Понятно, – я аккуратно собрала последние рисинки в ладонь и отправила в рот.
– Но, если хочешь… – и Усин наклонилась к моему уху. – Она – императрица Эльм Илмин.
– Угу, – кивнула я. Здесь, как на нашем востоке, фамилия ставилась прежде имени. – А заодно тогда уж скажи и как императора зовут, а?
Усин оглянулась, хотя рядом с нами никого не было.
– Луй Иочжун, – шепнула она.
– Луй? Он… – я запнулась, не зная, как будет «однофамилец». – У тебя с ним одинаковые фамилии?
Я уже не раз слышала, как моих соседок зовут полными именами: Луй Усин, Луй Чжу… Когда я спросила, почему у них фамилии одинаковые, то услышала в ответ «ну, мы же все как сёстры». Потом я узнала, что и у прислуживающих императрице евнухов фамилия та же. Я решила про себя, что, видимо, когда людей набирают во дворец, фамилию им дают новую, как-то связанную с их новым положением. И оказалась права.
– Ну да. Мы же все принадлежим императорской семье, значит, носим их фамилию. И ты тоже – Луй Тальо.
Я в замешательстве потеребила мочку уха. Как-то я привыкла думать, что монархи своими родовыми именами так просто не разбрасываются. Но здешние императоры оказались на удивление щедры.
– А люди, принадлежащие другим благородным семьям, – тоже носят их фамилии?
– Иногда. Если только у них нет собственного славного имени, но такие редко становятся слугами. И может ли быть имя славнее императорского?
– И в самом деле, – хмыкнула я. – А у госпожи Нач и госпожи Лу, выходит, имена славные?
Ответить Усин не успела. В этот момент занавеска на входе в комнату отлетела в сторону, и на пороге возник Луй Дуар – один из евнухов, возглавлявших челядь. Я ещё не до конца уяснила местную иерархию, но положением он не уступал госпоже Нач, только она главенствовала над женской частью прислуги, а он над мужской… в смысле, над евнуховой.
– Выходите, – повелительно бросил он, увидев нас с Усин.
Усин вскочила, я тоже, зашипев сквозь зубы, поднялась на свои многострадальные конечности.
– А что случилось? – спросила Усин, когда мы вышли за порог, и в комнату тут же нырнули ещё два евнуха положением пониже.
– У госпожи Юнэ пропала драгоценная заколка с ласточками, подарок государыни. Ищите хорошенько, – добавил Луй Дуар, обращаясь уже к своим подчинённым.
– Да пожалуйста, – пробормотала я, наблюдая, как евнухи распахивают наши ларцы и начинают бесцеремонно в них рыться.
– Кто-то украл? – испуганно спросила Усин.
– Ну, не сама же она убежала, – раздражённо бросил евнух. – Осмотрите тут всё! Пропажу нужно найти.
Мы с Усин притихли. Некоторое время из комнаты доносились лишь звуки торопливого обыска, а потом голос одного из евнухов вдруг воскликнул:
– Нашёл!
– Прекрасно, – удовлетворённо усмехнулся Дуар, делая шаг в комнату. Мы заглянули за ним, высовываясь из-за косяка. И хотя довольно широкая спина Луй Дуара загораживала почти весь обзор, я увидела, что евнух, объявивший о находке, стоит у дальнего ларца. Не у моего, и не рядом с вещами Усин, слава богу.