Внутренний дворец. Книга 1
Шрифт:
– Зачем?
– Попинать. И вреда не будет, и гнев выпустите.
Тайрен шумно выдохнул. Мрачно посмотрел на меня, а потом плюхнулся на одну из ведущих в цветник ступенек.
– Отец-государь опять будет недоволен… – проговорил он в пространство. Я поколебалась, но всё-таки подошла и села рядом. Как-то я быстро к нему привыкла и перестала бояться. Впрочем, трудно сохранять пиитет перед мужчиной, с которым спишь каждую ночь.
– Ваше высочество, что случилось?
Тайрен дёрнул плечом. Но когда я уже подумала, что он не ответит, принц произнёс:
– Сегодня было
Я моргнула. Первые два иероглифа читались как «тай» и «рен». «Божественная слава» – хорошее имечко дал император собственному сыну. Хотя… Если перевести на привычное мне именование… Божеслав. А что, кто-нибудь из братьев-славян вполне мог бы такое носить.
– А несчастье – для вас или от вас?
– От меня, конечно. Теперь по всему городу ходят слухи, что это скверное предзнаменование, и что моё будущее правление ничего, кроме несчастья, не принесёт.
– А при чём тут гун Вэнь?
– Гуну Вэню мерещатся пятицветные облака над его собственным сыном, – Тайрен зло усмехнулся. – Но для этого ему нужно добиться моего низложения. Вот он и добивается.
– Муравьями? – уточнила я, смутно догадываясь, что пятицветные облака, должно быть, имеют какое-то отношение к императорскому титулу.
– А что тут сложного? Написал на стене сладкой водой, вот насекомые и сбежались, а простонародье и радо языки по три чуна распустить, – Тайрен вскочил и принялся мерить террасу шагами. – Давно уже говорят. Что я непочтителен. Не добродетелен. И отец слушает! Можно подумать, что я делаю что-то, чего не делают все! Покажи мне того, кто не катался на зелёных парусах и не дружил с дядюшкой радости! Но нет, это для простых смертных, а мне – изволь распространять державную добродетель! Как же, будущий император должен быть святым! Можно подумать, он сам свят!
Тайрен уже откровенно кричал. Я торопливо поднялась и подошла к нему.
– Нет, вам точно надо попинать подушку. Или хотите ещё один способ?
– Способ чего?
– Выпустить злость. Напишите его величеству письмо. Или ещё кому-нибудь. Изложите в нём всё, что накипело, откровенно и не стесняясь в выражениях. А потом сожгите. Я пробовала, честное слово, помогает.
Тайрен посмотрел на меня, как глядят на не по годам учёного ребёнка – немного удивлённо, немного иронично, немного сочувственно. Потом вздохнул и обнял, притянув к себе. Из комнаты на веранду выглянула какая-то из наложниц, сделала большие глаза и исчезла.
– Иногда мне кажется, что я взорвусь, – проговорил Тайрен. – Прямо изнутри давит. Нужно что-то делать, а я не знаю, что. А когда знаю, не дают. У тебя такое было когда-нибудь?
– Разве что когда я была очень зла.
– И что ты делала? Пинала подушку или писала письма?
– Иногда. В любом случае какие-то решения лучше принимать, когда хоть немного успокоишься. И можешь оценить, способен ты реально хоть что-то изменить, или все усилия будут лишь беготнёй курицы с отрубленной головой. Иногда мы действительно бессильны, и только и остаётся, что переключиться
– На что? – с горьким сарказмом поинтересовался Тайрен.
– Не знаю. Но всегда можно что-нибудь придумать.
– Отец будет недоволен… – невпопад повторил Тайрен. – Впрочем, он всегда недоволен.
Он помолчал, поглаживая меня по руке, потом отодвинулся и взглянул мне в лицо:
– Ну а ты что такая кислая сегодня? При других можешь не говорить, но мне-то скажешь?
Я помолчала, удерживаясь от искушения начать ковырять носком пол. Потом всё-таки решилась:
– Ваше высочество, можно спросить? Когда вы берёте другую наложницу – при чём тут здоровье?
– А у вас не знают? Мужчины – носители светлой силы, женщины – тёмной, и обе проявляются в плотской страсти. Светлая сила подобна огню – быстро вспыхивает и быстро сгорает, убывая с каждой вспышкой. Тёмная – воде: долго разогревается, долго остывает, и на место утекшей прибывает новая. Тёмная сила может питать светлую, однако может и поглощать. Поэтому мужчине для сохранения равновесия в своём теле нужны разные женщины, чем больше, тем лучше. Так он может подпитать себя от них, а если ограничиваться одной, она его высушит.
Он посмотрел на выражение моего лица, и снова спросил:
– У вас этого не знают?
– Нет, – мрачно подтвердила я. – У нас считается, что здоровье зависит лишь от удовольствия, которое получаешь, а вот количество женщин значения не имеет… Хотя нет, имеет. Слишком много – так же плохо, как и ни одной. Про мужчину, который растратил себя на слишком многих, говорят «истаскался».
Тайрен негромко рассмеялся.
– Так ты поэтому была недовольна?
– Ну…
– Ничего. Одна-две ночи, чтобы успокоить мою супругу и этот курятник, и я вернусь к тебе, обещаю, – и он нажал пальцем на кончик моего носа.
– Ваше высочество…
– А?
– Если вы планируете после сестры Нуичжи выбрать другую наложницу, и вам всё равно какую…
– Ну?
– Вы не могли бы обратить внимание на сестру Кадж? Она мне кажется вполне достойной вашего внимания.
– Это которая? – уточнил Тайрен.
– Сегодня она была в синем платье с белыми цветами. Стояла рядом с качелями, справа.
– Хм. Она тебе по душе?
Я кивнула.
– Что ж, почему бы нет? – Тайрен улыбнулся. – Кадж так Кадж. Да, кажется, я её помню.
Глава 17
Мне ты в подарок принёс плод айвы ароматный,
Яшмой прекрасною был мой подарок обратный.
Не для того я дарила, чтоб нам обменяться дарами,
А для того, чтобы вечной осталась любовь между нами.
Ши цзин (I, V, 10)
Лавку редкостей у нас, наверное, назвали бы антикварным магазином. Это были две большие комнаты, даже залы, заставленные и завешенные всякими старыми и не очень вещами.