Внутренний мир снаружи: Теория объектных отношений и психодрама
Шрифт:
Существовавший между Морено и Фрейдом антагонизм, имевший как философскую, так и личностную основу, послужил для Морено препятствием для глубоких разработок психоаналитической теории, которые были осуществлены преемниками Фрейда. Подобное отношение к психоанализу было характерно для целого ряда психодраматистов, особенно в англоговорящих странах, что препятствовало той выгоде, которую психоаналитические теории могли бы принести психодраме (Blatner and Blatner, 1988). В то же время многие психодраматисты Франции, Бразилии, Аргентины, Мексики и ряда других стран долгое время работали над тем, чтобы творчески объединить идеи Фрейда и Морено.
С
В своей автобиографии Морено очень прямо выражал свое отношение к одному из сторон своего конфликта с Фрейдом. Он писал:
«Я понял позже, что мой спор был… не с фрейдовской психоаналитической системой. Мой спор был с [его] поведением как терапевтического «актера». Я не думал, что великий целитель или терапевт мог бы иметь подобные взгляды или действовать так, как Фрейд. Я представлял себе целителя как спонтанного, креативного протагониста в центре группы».
«Автобиография» (Moreno, 1989:62)
Морено верил во взаимность встречи [1] между целителем и больным, в отношения, которые должны быть наполнены возможностью творчества и спонтанностью. Он не признавал классическую медицинскую модель по Фрейду, требовавшую, чтобы врач располагал своего пациента
«…на кушетке в пассивном горизонтальном положении; аналитик занимает место за пациентом, чтобы оставаться невидимым и избежать взаимодействия… Пациент сообщает, что протекает через его разум. Переносу (трансферу) пациента по отношению к аналитику не позволяется расшириться и перерасти в реальную, двустороннюю встречу… Из–за этого сама жизнь была изгнана из комнаты, и процесс лечения принимал форму боксирования с тенью».
«Психодрама Зигмунда Фрейда» (Moreno, 1967:11)
1
Английское слово «encounter» имеет значение «встреча, сопровождающаяся тесным контактом, иногда даже с оттенком столкновения». Такое понимание встречи было свойственно Морено. — Прим. переводчика.
Морено интересовало «столкновение» [2] , которое происходило между личностями. Я сомневаюсь, что он допустил бы использование слова «объект»для описания реальных людей. У меня есть свое мнение по поводу этого термина. Как кто–нибудь может называть моих отца или мать объектами? Однако в применении этого и других терминов есть определенная логика, и я буду использовать их в книге.
Это не единственное возражение, которое высказывал Морено против аналитической системы Фрейда. Он писал:
2
В смысле «встреча, плотный контакт». — Прим.
«Психоаналитическая система, наряду с другими аналитическими системами, идущими с ней в ногу, имеет тенденцию связывать источники жизни с бедствиями. Ключевая концепция фрейдистской системы — это либидо, но Фрейд, вместо того чтобы связать секс с произвольностью, объединил его с тревогой, отсутствием безопасности, отреагированием, фрустрациями и замещением. Его система проявляет сильную склонность к негативному… Это был не участник сексуального действа, не его разогрев, ведущий к оргазму, это была не сексуальная связь и взаимодействие двоих в своем позитивном раскрытии, а скорее ошибка секса, его отклонение и смещение; не норма, а скорее патология, которой он уделял внимание».
(Moreno, 1967:9)
Цитата приведена из выступления Морено, имеющего отношение к еще одному известному противостоянию, которое происходило в 1931 году между ним и американским последователем Фрейда д-ром А. Бриллем. Морено возражал против использования Бриллем психоаналитической теории для анализа давно почившего Авраама Линкольна, который очевидно не мог ответить своему «аналитику».
Морено предпочитал смотреть на силу людей, помогать им открывать собственные пути к освобождению от проблем посредством процессов, повышающих спонтанность. Он также был озабочен тем, что сам определял как ригидный детерминизм Фрейда. Морено цитировал из работы Фрейда «Психопатология повседневной жизни»:
«В психической жизни нет ничего произвольного или неопределенного».
[и]
«Исходя из нашего анализа, нам нет необходимости оспаривать право на чувство уверенности, что свободная воля существует. Если мы отличаем сознательную мотивацию от бессознательной, чувство убежденности говорит нам, что сознательная мотивация не распространяется на всю нашу двигательную решимость… Что же тогда остается свободным, когда одна сторона получает свои мотивы от другой стороны, от бессознательного, и детерминизм в царстве психического таким образом осуществляется непрерывно?»
(Freud, 1901, цит. по Moreno, 1946, 1977:102)
Морено не любил эту веру в предопределенность, в которой силы, контролирующие человеческие взаимодействия, определяются или генетической наследственностью или (гораздо сильнее) годами детства.
«Желание найти детерминанты для любого переживания, а для тех детерминант — свои детерминанты, а для этих детерминант еще более удаленные детерминанты, и так без конца, ведет к бесконечной погоне за причинами. Они отрывают от настоящего момента, в котором находится локус переживания всей реальности».
«Психодрама». Том 1. (Moreno, 1946, 1977:102)
Морено предпочитал рассматривать индивидуальную способность к спонтанности, которая проявляется через наличие того, что он называл «s-фактором» — силой в человеке, которая не подчиняется закону сохранения энергии, в пику фрейдовской концепции либидо, принадлежащей к миру физики, химии и медицины. (О спонтанности нам еще предстоит поговорить в главе 6.) С годами психоаналитическая теория и клиническая практика развились и стали более совершенными, поэтому следует подчеркнуть, что критика Морено была связана с его восприятием ранних классических техник и теорий Фрейда и его последователей.