Внутри ауры
Шрифт:
Кирилл кивнул и закашлялся от очередного позыва.
— Надо отметить улов! Каждый подарок Посейдона — это праздник!
Бутылка Яхи была давно открыта, но только сейчас алкоголик отыскал повод. Никто ничего не говорил и не имел против. Лизи с любопытством препарировала рыбу, Марго спокойно и уравновешенно протирала шваброй загаженную палубу. Женщина пребывала в умиротворении и занималась полезным делом. По всей видимости, время, проведенное взаперти с озабоченным пиратом, пошло на пользу.
Маша напевала себе под нос песню, отделяла внутренности рыбы от филе и морально поддерживала Кирилла своим присутствием.
Парень осознал, что стало намного легче. Рвотные рефлексы
— А я уже летаю, — с огромной паузой ответил он Маше.
Девушка неожиданно подняла голову и, заметив значительное улучшение самочувствия родной половинки, счастливо улыбнулась.
6.
Яха возился с мангалом и напевал пиратские песни. Иногда замечались выдающиеся подлинные реплики, но по большей части он импровизировал полной чушью. Если подгорала рыба, он, не раздумывая, выкидывал ее за борт и приговаривал:
— Ничего не сломит мой боевой дух! Эта жертва не пропадет даром! Завтра мы поймаем приманенную акулу и сточим ее на завтрак…
Улов был большой, поэтому за погрешности повара никто не переживал. Танцоры включили на полную мощность колонку “Marshall” и принялись параллельно делам двигать в ритм телами.
— Шторма можно больше не бояться, — с уверенностью заявила Марго на месте рулевого.
— Это просто замечательно, детка! Ха-ха — протянул пират.
— А ведь действительно удача! — обворожительно положила ногу на ногу Лизи и отшвырнула назад белокурые локоны.
— Малышка, мы каждый день играем со смертью, поэтому нам послано дурманящее счастье! Чтобы справляться с неминуемым концом! Человек с каждой секундой приближается к гибели наравне с окружающими! Разве это не повод постоянно кайфовать и угарать?!
Порывы философии сходили с уст Яхи, но только в качестве мудрого позерства, так как уже спустя мгновение пират отвлекался на песни, к которым относился с большим уважением, чем к прописным истинам.
— Значит, мы временный мозг? — подыгрывала ему Лизи.
— Точно. Но я столько курил, что у меня его нет. Но при этом я все равно существую. А это доказательство загробной жизни, дорогие мои. Я смеялся до жизни, при жизни, и после жизни буду смеяться. Ха-ха!
Все подхватили его хриплый задыхающийся заразительный хохот. Даже Марго не выдержала и заржала, согнувшись пополам. Старый добрый замкнутый круг поработил весельчаков, и они смеялись, глядя друг на друга. Кирилл почувствовал приятное тепло внутри, ему удивительно хорошо было находиться именно здесь и сейчас. Он посмотрел на Машу, которая тоже смеялась. По-детски, наивно, искренне и в полном забытьи. Он осознавал в этот момент, как сильно любит этого человека. Все самое светлое и красивое заключалось в ней. Он смотрел на нее и через ее призму верил в чудо. В бога, в любовь, в мир, в людей. Его не существовало, но было что-то безграничное и вечное. В нем пробудилось желание. Конечно, присутствовал стыд за совмещение святого и пошлого, но даже монахи на его месте не устояли бы.
Парень взял девушку за руку, она отвлеклась и нежно взглянула на него. По озорным глазам стало все сразу ясно. Удивительное
— У тебя наступит обезвоживание, — смеялась Маша.
— Я должен закаляться для выживаемости! — прорычал Кирилл.
Маша засмеялась еще больше, но затем сосредоточилась на процессе. Ее грудь ходила от возбуждения ходуном. Кирилл небрежно сорвал с себя шорты и забрался под летнее платье, под которым у девушки ничего не оказалось. По влажности член скользнул внутрь и забрался глубоко в тепло. Маша сделала глубокий вдох и закрыла от наслаждения глаза. Его энергия перешла в интенсивные ненасытные движения. Они хотели друг друга целиком и всегда им было мало. Но тут в пик экстаза Машины глаза широко раскрылись. Кирилл испуганно отстранился, чтобы не причинить вред, но потом в осознании быстро метнулся к содрогающейся в конвульсиях девушке и прижал ее к голову к груди. Держа крепко руку, Кирилл молил, чтобы припадок скорее закончился. Но он не заканчивался. Маша тряслась, вибрируя по всей кровати. Постель пропитала моча. Кирилл, наблюдая за ошеломляющим процессом, до крови прикусил губу:
— Маша! Машуль! Приходи в себя! Давай! Все! Пожалуйста…
Наконец хаотичные импульсы замедлились. Мышцы расслабились, тело обмякло. На загорелой коже выступил холодный пот. Девушка оглушено смотрела по сторонам, не понимая, что происходит.
— Все хорошо… Все хорошо, — повторял парень, еще не полностью отойдя от аффекта.
Маша потихоньку начала шевелиться осознанно. Затем она молча встала и в слезах начала убирать постель. Кирилл встрепенулся и присоединился к ней. Скинув белье в угол, он крепко прижал девушку к груди. Она уткнулась и заплакала. Сумеречное сознание перешло в ясное. Девушка отчетливо помнила то, что увидела в ауре. Она крепко зажмурилась от страха и беспомощности и постаралась отогнать расплывчатые сцены видений в объятиях Кирилла. Он поцеловал ее и встретился с ней глазами. В них кричала мольба. Желание все забыть. Увиденная черная пропасть еще отражалась в безумных испуганных зрачках. Парень не стал задавать вопросы, зная, что Маша не скажет правду. Он просто взял ее руку, ведь оба понимали, что они останутся внутри ауры несмотря ни на что. От нее никуда не деться.
7.
Кирилл не хотел лишний раз тревожить Машу. Он думал, ей лучше побыть в тишине. Оба лежали на кровати и молчали. Волны прекратили заливать иллюминатор и лучи алого заката пробрались через стекло. Комнату озарило ласковым умиротворяющим светом. Парень поглаживал голову девушки на своих коленях, пока та не приподнялась. На лице не было печали, она очарованными глазами уставилась на закат.
— Мне вспоминается детский летний лагерь.
— А мне купания в деревенской речке.
— Пойдем поищем еще воспоминаний.
Кирилл улыбчиво кивнул головой и потянулся к выходу. Парочка вышла на воздух. Музыка не играла, на судне царила тишина, нарушаемая лишь волнами. Маша приблизилась к краю кормы и всмотрелась в красочные текстуры дневного завершения. Отсеченный природой участок неба над океаном постепенно приобретал бронзовый оттенок, потом серый, потом даже волны прекращали шуметь. Наступало гробовое безмолвие. На контрасте вода темнела и вскоре становилась абсолютно черной. Атлантический океан проглотил солнечную звезду. На небе еще оставались остатки световой гаммы, но затем и они начали меркнуть. Восточную сторону небосклона уже засыпало звездами.