Внутри ауры
Шрифт:
Кирилл не смог ей поверить. Невербально он чувствовал ее напряженность и неумелую маскировку. Но он не ощущал и мизерной доли паники, которая одолевала в тот момент Машу. Припадок повторился. Уже второй за короткий промежуток времени. Такой же тяжелый и мрачный. Если раньше она знала, как управлять и работать с заболеванием, то сейчас рецидивы приобрели новую сверхъестественную необузданную форму. Девушка переживала и терялась в беспомощности, но ни за что не могла сказать правду любимому человеку. В первый раз прикоснувшись к сумеречной тьме, она надеялась, что случай больше не повторится. Но состояние того же транса вернулось. Она не понимала или боялась интерпретировать ауру. Справляться одной у нее получалось все меньше. Девушка предполагала, что надвигается что-то плохое, но старалась обмануть себя и убедить в обратном. Она уткнулась в грудь Кирилла и собрала остаток сил.
— Пойдем к ребятам, — с изнеможенным
Кирилл угрюмо кивнул, и они направились на палубу. Хотелось произнести что-то ободряющее, но ничего не приходило в голову, переполненную истязающими мыслями. Не получилось переключиться даже в компании вечных весельчаков. Ребята лишь дошли до компании и просто уселись молча рядом. Яха взглянул на гостей, но не стал настаивать на болтовне своим необременительным настроем. Он проницательно прочитал по лицам о настигнувшей беде. Разузнавать детали он посчитал некорректным. У каждого внутри таятся свои демоны, но каждого можно было одолеть одним оружием.
— Знаете, родные, что лечит мне душу? — без какого-либо намека внезапно обратился к ребятам Яха.
— Тусовки и секс? — предположили девушки, лежа на его разведенных руках.
— Этим я живу. А успокаивает меня исключительно одна вещь…
Кирилл выглядел разбитым и ничего не хотел. Страх пожирал его все больше с каждой секундой. Маша хотела убежать и где-то скрыться. Яха расплылся в предвкушающей улыбке:
— А теперь внемлите…
Пират отыскал на своем телефоне нужный трек и одним нажатием пальца подключился к колонке. Из динамика не последовало привычной и характерной для пирата динамичной музыки. Началась молитва. Неизвестно, на каком-языке осуществлялось религиозное песнопение, но больше это походило на арабские псалмы. Воображению представлялись древние пирамиды и обширная пустыня. Капитан прибавил громкости на максимум и молча прилег, обратив лицо к небесам.
— В притупленные мозги врывается истинное…
Монотонное мычание из колонки сменялось короткими речитативами. Перевода никто не знал, но каждый чувствовал, что божий слуга поет о прекрасном и вечном. Внутренний покой и необъемлемая красота заполнили душу до краев. Все стало незначительным и возможным. Уютным и многогранным. Словно птицы воспарили своим воздушным существом над мыслями, тяготами и страстями. Внутренняя благодать, пробужденная музыкой, окрыляла. Благодарность и всевышняя милость прятала под своим теплом, согревала и ободряла. Казалось, что все возможно, потому что не так важно. Все будет хорошо, ведь можно просто любить. Он пел однообразно, но отчетливо и понятно. Он будто считывал извечные догмы с души каждого человека, занесенные туда когда-то самим богом. Его молитва превращалась в вечность. Обыкновенность придавала сил. Незачем было что-то доказывать и препятствовать. Каждый становился тем, кто он есть или когда-то был.
— Однажды, — присоединилась сладким умиротворяющим голосом Маша с закрытыми глазами к молитве, — жила на свете одна собака, которая умела улыбаться. Ее хозяином был капитан дальнего плавания, и поэтому с самых ранних лет собака больше всего на свете любила воду. Где бы она ее ни находила, сразу же счастливо бросалась плавать. Окружающие заметили, что в те моменты, не способное на ярко выраженные эмоции примитивное животное улыбалось прямо как человек. Так они и жили с капитаном. Отправлялись в кругосветные путешествия, открывали новые земли и всем сердцем любили океан. Не сыскать было более преданных и верных друзей, чем собака и капитан. Но однажды их корабль угодил в шторм и потерпел крушение. Весь экипаж погиб, кроме собаки. Ее отнесло к берегу необитаемого острова. Остров оказался очень живописным. Его джунгли, водопады и пляжи были невообразимой красоты. Собака оклемалась и изведала остров. Она прыгала радостно в воду со скал, плавала среди разноцветных рыб, бегала по песочному побережью и ждала хозяина. Каждый вечер собака возвращалась на одну и ту же точку и выглядывала место крушения, надеясь увидеть своего хозяина живым и наконец показать ему чудесный остров, который ему бы точно полюбился. В джунглях собака нашла кости, которые были человеческими останками. Собака не понимала, откуда они, и ничего не заподозрила. Тайна острова была таковой, что долгие годы на его территории пираты проводили страшные казни и сражения за сокровища. Очень много плохого пришлось повидать острову, пока вскоре он не начал в определенный срок пожирать самого себя. Происходила химическая реакция, в ходе которой все органическое, находящееся в данный момент на острове, погибало. Остров сжигал накопившееся зло, обновлялся и через некоторое время возрождался из пепла подобно фениксу. Природа оставалась такой же девственной и живой, а зло оставалось внутри убийцы. Так продолжалось долгое время, и остров поглотил столько ненависти
— Атлантида! — сраженный сказкой радостно воскликнул Яха.
Все пребывали под гипнотическим воздействием неземного дара Маши. Ее сказка перенесла в другой мир и вылечила все то, чем болел мозг.
— Нет, — отчетливо поправил Кирилл, — остров назывался Аркадия.
Маша, не открывая глаз, нашла на ощупь ладонь Кирилла и крепко сжала в своей.
Вдруг окружающий мир заполнил инопланетный неописуемый звук. Он походил на мощный ультра-частотный сигнал и создавал ощущение, что исходит из недр собственного организма, но стоило сориентироваться и прислушаться, как сразу становилось ясно, что источник находится снаружи и где-то совсем рядом. Вся компания в перепуге вскочила на ноги и остолбенела, поглядев за борт яхты. Метрах в десяти от них выглянуло из воды невообразимо огромное существо темно-синего цвета. Оно медленно и властно сопровождало яхту. Его плавники грациозными движениями напоминали крылья, его толстая гладкая кожа отражала лучи заката. Он смиренно наблюдал за людьми одним глазом, кажущимся на фоне крупного тела миниатюрным. Его космическое дыхание сотрясало воздух и в моменты синхронизировалось со звучанием молитвы. В его взгляде отражалось не осознанное, но единое. Странники не испытывали страха, они очаровано любовались чудом природы.
— А почему Аркадия? — не отрывая глаз от океанского совершенства задал вопрос Яха.
— Это то, что внутри человека заставляет жить и любить, — ответила Маша и больше ни у кого не возникло вопросов.
Кит продолжал плыть вслед за яхтой. Он размахивал грандиозными плавниками и хвостом, демонстрируя себя во всей красе. Передаваемые им сигналы разносились на далекие космические дали и оставались неподвластными человеческому пониманию. Но любая наука иногда ошибается.
— Этому парню, видимо, зашло наше музло, и он хочет к нам в банду, — усмехнулся Яха.
После оглушительного вздоха млекопитающее выпустило из себя огромный фонтан, брызги которого окатили все ближайшее пространство и самих путешественников в том числе. Мокрые с головы до ног, они уставились друг на друга. Ощущая тошнотворный запах внутренностей кита, напоминающий помои из водорослей и рыбы, они громко засмеялись.
Часть третья. Великая Американская депрессия
Глава 12. Громко не говори
1.
— На правах капитана дальнего плавания, — торжественно воскликнул Яха, забравшись на вершину яхты, — посвящаю вас в пираты легендарного Карибского моря…
Ни для кого поздравление не стало сногсшибательной новостью, потому что, как только судно пересекло границу океана и Вест-Индии, рот капитана перестал затыкаться. Он безостановочно с гордостью оповещал, на каком расстоянии от команды находится Пуэрто-Рико, Доминикана, Куба. Путаясь в показаниях и дублируя одно и то же, капитан щедро делился фактами, связывающими его с родными краями. Но нудная историческая справка даже не могла сравниться с моментом, когда на радаре показалась Ямайка. Балагур молниеносно оторвался от штурвала и принялся исполнять ритуальный танец. Боб Марли играл около 4 часов. Пол был полностью залит ромом, а пьяный капитан скользил по нему на заднице из одного угла в другой.
— Сколько нам еще осталось? — с любопытством спросил Кирилл.
— Совсем по децелу, бро! — с выпирающей через гавайскую рубашку загорелой грудью важно ответил Яха. — Пара часов, не больше…
Парень настолько породнился с морским существованием, что боялся при десантировании заблевать сушу. В какой-то момент привыкаешь ко всему, а в комплексе с заразительной философией сумасшедшего лидера начинаешь это любить. Яха за время путешествия влил в себя неизмеримое количество алкоголя и скурил целый палисадник травы, но оставался здравомыслящим и боеспособным. По крайней мере, он, как и обещал, доставил команду в Америку.