Во имя Абартона
Шрифт:
– Вы тоже весьма прогрессивно настроены, - Мэб ухмыльнулась в ответ.
– Так почему бы нам, таким прогрессивным и современным, не пойти к ректору вдвоем и не настоять на активации защиты? Люди, напавшие на нас с Лили Шоу, все еще могут быть на территории Университета. И к тому же, то, что они искали в музее, может найтись.
Арнольд остановился, сделал шаг в сторону и внимательно оглядел Мэб с головы до ног.
– Любопытно, делаете ли вы это из благородных побуждений или из страха за свою жизнь? Впрочем, вы правы. Поговорим с ректором немедленно.
И он игриво ущипнул Мэб за бедро.
– Профессор!
–
– Идемте, леди Дерован, - махнул рукой престарелый шалун, окончательно сбросивший уныние.
– Поспешим с этим делом.
Потирая украдкой бедро и вяло поругивая про себя нахального старика, Мэб пошла следом.
Глава сорок вторая, в которой Мэб взывает о защите
В приемной ректора пришлось прождать больше четверти часа, хотя и Мэб, и профессор Арнольд с одинаково серьезными лицами настаивали, что дело срочное. Секретарь вон Грева, худой, носатый, как никогда сильно напоминающий Мэб тощую, облезлую крысу, пообещал заняться всем немедленно и пропал. Мэб опустилась в кресло для посетителей, пролистала машинально брошенный на столе университетский ежегодник и повернулась к своему спутнику. Арнольд стоял у окна, заложив руки за спину, и смотрел вниз. С улицы доносились звонкие голоса студентов. Уныние, владевшее Абартоном всего день назад, опять развеялось.
– Скажите, профессор, вам не кажется, что наш ректор лишь создает видимость кипучей деятельности?
– поинтересовалась Мэб, бросая раздраженный взгляд на часы. Хотелось подскочить с кресла, ворваться в кабинет и наорать на вон Грева, призывая его действовать.
Арнольд хмыкнул.
– Забавно, забавно, леди Мэб. Давно ли вас интересуют университетские дела?
– Я всегда!… - Мэб осеклась и стушевалась под насмешливым взглядом старшего коллеги.
– Полно, леди, - добродушно пожурил профессор.
– Вы годами сидели в своем музее, нос не показывая к нам, грешным. И тут вы очень похожи на этого славного мальчика, Эншо.
– Реджинальда глубоко волнуют дела Университета, - вступилась Мэб.
– Когда касаются его лично. Как и все мы, дорогая леди Дерован, не обижайтесь, - хмыкнул Арнольд.
– Если хотите знать мое мнение, дела у нас творятся неладные, и чем дальше, тем хуже. Абартон утрачивает свое значение. Поговаривают, король собирается оказать покровительство Эньюэлсу.
Мэб сморщила нос.
– Это будет оскорблением древних традиций.
– Проблема, дорогая Мэб, не в традициях, не в оскорблениях и не в какой-то эфемерной чести Абартона, - покачал головой Арнольд.
– Боюсь, суть лежит глубже.
Договаривать он не стал: дверь в кабинет ректора открылась, наконец, и секретарь сделал приглашающий жест.
– Господин ректор ждет вас.
Вид у него был при этом такой, словно юнец разжевал особенно кислый лимон.
Первым в кабинет зашел профессор Арнольд, и Мэб последовала за ним, нервно потирая пальцы.
Вон Грев сидел за своим столом, привычно заваленным бумагами. Под конец академического года их число возрастало в немыслимой прогрессии, и казалось, все папки, отчеты, ведомости и студенческие списки вот-вот обрушатся и погребут ректора под собой. Мэб поймала себя на мысли, что ее бы вполне устроил такой исход. Вон Грев оказался погребен заживо под своими бумагами,
– Профессор Арнольд, леди Мэб?
– лицо вон Грева вытянулось удивленно, словно и не сказал ему секретарь, кто дожидается в приемной.
– Что-то случилось?
Арнольд проявил старомодную галантность, отодвинув для Мэб тяжелое кресло, а сам замер за ним, облокотившись на массивную, украшенную золочеными завитками спинку. Мэб села, сперва по-ученически, сложив руки на коленях, но потом опомнилась и закинула ногу на ногу.
Арнольд молчал, и начать разговор пришлось ей, надеясь, что профессор не передумал и поддержит идею.
– У нас с профессором есть одна просьба, ректор. Она касается безопасности Абартона и наших студентов.
– Опять произошло что-то?
– поморщился вон Грев.
– Леди Мэб, если речь идет о том нападении… будьте уверены, капитан Кэрью делает все возможное.
То есть — ничего. Мэб прикусила губу, да с такой силой, что ощутила железистый привкус крови на языке.
– При всем уважении, ректор, Кэрью — не маг, - подал голос Арнольд.
– Как вы и я, профессор, - резко ответил вон Грев.
– Это не мешает нам выполнять наши прямые обязанности.
– Очевидно мешает, - фыркнул Арнольд.
– До сих пор я не увидел результатов расследования пожара в общежитии вверенного мне колледжа. Или отчета о том, кто разорил музей. Или о тех, кто напал на профессора Дерован и убил мисс Лили Шоу. Во всех трех случаях мы имеем дело с магией, и опасной, ректор. Способности Кэрью, очевидно, много ниже среднего.
– Хорошо, хорошо, - отмахнулся вон Грев.
– В целом я с вами согласен. Но мы ведь с вами прекрасно понимаем, Арнольд, что должность начальника университетской полиции — обычная синекура. Ну кого ловить здесь? Нарушителей комендантского часа? Идиотов, проносящих в кампус спиртное? Хулиганов?
– Убийц?
– сухо предположила Мэб.
– Поджигателей? Грабителей?
Стоило бы добавить в копилку свежих преступлений и то, что некто бросил на территории университета склянку с опасным запрещенным зельем, но Мэб благоразумно промолчала. Хватило и сказанного. Ректор мученически вздохнул.
– Что вы от меня хотите, леди Дерован? Я могу, безусловно, послать запрос в столицу и просить нам нового капитана, но займет это немало времени, - под мрачным взглядом Мэб он крякнул и примирительно закивал.
– Пошлю, пошлю сегодня же. Но, леди Дерован, вы должны понимать, что раньше осени мы в любом случае перемен не увидим.
Забавно, но прежде Мэб не замечала, как редко ректор зовет ее «профессором». В разговоре он постоянно подчеркивал ее происхождение и пол, она все время почти была «леди», тогда как немногим менее родовитый Арнольд неизменно оставался «профессором», а то и «почтенным». Эта крошечная деталь позволила Мэб собраться с силами. Улыбка, которую она налепила на лицо, наверняка больше походила на оскал.
– Есть недурное решение этой проблемы, ректор. Защита Абартона.
В первую минуту вон Грев выглядел удивленным, даже недоумевающим. Он неуверенно улыбнулся, а потом эта улыбка стекла с его круглого, пухлощекого лица, точно потекший грим. Опустились безвольно уголки губ. Ректор нахмурился, потемнел лицом и покачал головой.