Во имя Камелота
Шрифт:
Трина обернулась, вопросительно изогнув бровь.
— Что такое, Джудит?
— Вы забыли кое-что, — в руках служанка сжимала купленный Триной на рынке платок. — Я надеюсь, вы не разозлитесь… Я взяла его и сделала вышивку с вашими инициалами. Уверена, что кто-то из рыцарей вам все же приглянулся, и вы могли бы…
Окончательно смутившись, Джудит замолкла.
Трина была тронута ее заботой, пусть и по-прежнему не собиралась отдавать никому платок. Она тепло взглянула на Джудит и искренне произнесла, забирая изумрудный лоскуток ткани, на котором золотом была вышита красивая буква “Т”:
— Благодарю тебя
Еще больше румянца на щеках помощницы.
— К сожалению, я не знала вашей фамилии и…
— Он прекрасен, правда, — еще раз сказала Трина, аккуратно трогая рукой плечо Джудит. — Пойдем.
Когда они добрались до трибун, Трине показалось, что со вчерашнего дня мало что изменилось. Все те же шумные люди, разодетые леди и лорды, блеск щитов рыцарей и вкрапления ярких шатров. Проходя мимо последних, она украдкой бросила взгляд на третий справа шатер, задумываясь, волнуется ли хоть немного Гавейн перед сегодняшним поединком. Может быть, после теплого вчерашнего разговора стоило зайти и пожелать ему удачи?
«Удача мне не нужна», — вспомнила самоуверенную улыбку и хитрый взгляд.
Нет уж. Это будет уже слишком. Ей не хотелось превращаться в леди Бриенну, которая иногда казалась тенью рыцаря. Вздохнув, Трина двинулась дальше, к королевскому помосту, где уже собрались остальные гости.
— Ты опоздала, — ворчливо пожурил Мерлин, неодобрительно глядя.
— Пыталась смириться с твоим выбором моего наряда, — парировала, на что он только недовольно поморщился.
Второй день турнира был не менее интересным, чем первый. Поединок шел за поединком, кандидатов на финал оставалось все меньше. Зрители даже увидели несколько ранений, которые заставили Трину зажмуриться и отвести глаза. Она не понимала, как тупая сталь может оставлять такие следы на теле. И не хотела понимать.
Когда в очередной раз победу одержал рыцарь Камелота, Трина, не выдержав, повернулась к магу, стараясь говорить как можно тише и скрыть свое негодование:
— Разве победитель турнира не должен войти в число рыцарей Круглого стола? Какой тогда смысл участвовать воинам Артура? Тем более, что побеждают именно они.
— Не совсем так, — учительским голосом произнес Мерлин. — Победитель войдет в число рыцарей Артура, только если еще не будет им являться. Это стимул для молодых доблестных воинов биться лучше. Но ты права. Обычно в турнире одерживает победу кто-то из тех, кто уже является членом Круглого стола. Это еще один способ показать величие короля, непобедимость его армии и ее доблесть. Впрочем, даже если кому-то из прибывших на турнир юношей удается попасть в финал, они все равно удостаиваются чести войти в свиту Артура. Ведь дойти до конца совсем не просто, как ты заметила.
Нотка сарказма в голосе.
Трина взглянула на арену, на которой в этот момент сражался сэр Мордред. Он выигрывал свой поединок, сражаясь против Борса.
— Ты думаешь, у этого юноши есть шансы? — спросила, стараясь звучать так, будто интерес вызван не чем иным, как красотой Мордреда.
Мерлин изучающе разглядывал ее несколько мгновений, а затем все так же саркастически протянул:
— Кто-то выбрал себе фаворита?
Она предпочла промолчать.
— Что ж, — продолжил маг, — насколько я слышал, рыцари Артура обсуждают этого молодого человека, как одного из самых вероятных новичков их круга.
Трине
А пока все, что она могла, — смотреть на поле и молить Верховных, чтобы сэр Мордред проиграл.
Но увы.
Он одержал победу и в первом поединке, и во втором, а значит точно проходил в финал. Трине пришлось признать, что Гавейн был прав, когда считал юного Мордреда своим главным соперником.
Впрочем, в последнем поединке турнира должны были встретиться трое рыцарей. И только один из них мог выиграть. Был ли прав Гавейн и в том, что станет победителем?
Он уже выиграл первый бой. Трина не призналась бы себе, но, когда он вышел на арену второй раз, она искренне желала, чтобы предсказание Гавейна сбылось. Тем более, что в соперники ему достался Персиваль, с которым было совсем не просто.
Их сражение было самым длинным за этот день. Наблюдая за ним, Трина по-настоящему испугалась. Драка, которую она наблюдала во второй день пребывания в Камелоте не шла ни в какое сравнение с тем, что было сейчас. Громкий лязг мечей, разящие удары, которые жалили и ранили, оставляли синяки. Несмотря на то, что оружие, как она уже знала, было тупым, на доспехах каждого из сражающихся уже блестели красные брызги крови.
Трина в ужасе обратилась к Мерлину:
— Они убьют друг друга!
Лицо мага было непроницаемым. Ни страха, ни волнения. Казалось, что он просто смотрит боевик в кинотеатре. Даром что, при дворе Артура еще не знали о кино и попкорне, который отлично смотрелся бы в руках мага сейчас, дополняя картину.
— Почему никого это не волнует?! — Трина чувствовала смесь испуга и злости на такую безмятежность. — Артур что, хочет лишиться двух прекрасных рыцарей? — прошипела змеей.
— Не паникуй, — спокойно процедил Мерлин. — Оружие не заточено. Они не причинят друг другу сильного вреда.
Трина округлила глаза. То есть все эти раны не считались особым вредом? Хвала Верховным, что она не видела иного.
Она перевела взгляд на леди Бриенну, светлая кожа которой стала пепельной. Бедняжка, должно быть, сходила с ума от переживаний. Трине хотелось посочувствовать сестре Персиваля, но сегодня она сидела чуть дальше, чем накануне, и было не дотянуться.
Прошло минут двадцать, а может быть, сорок, а Персиваль и Гавейн все продолжали сражаться. Трина в волнении сжимала руки, скручивала пальцы. И продолжала молить Верховных, только теперь о том, чтобы все быстрее закончилось.
Сколько прошло времени, прежде чем все действительно закончилось, Трина не знала. Она могла лишь ощущать усталость и облегчение, когда Гавейну удалось уронить Персиваля так, как в тот день, когда они были на тренировочном поле, и упереть кончик меча в горло. Только на этот раз клинок не был деревянным, и от этого было страшнее. Сколько она ни пыталась за этот день, но не смогла побороть страх.
Впрочем, он почти мгновенно рассеялся, когда Гавейн убрал меч, протянул другу руку и тот принял ее. Они обнялись и вместе подошли к помосту, отвесив Артуру поклон.