Во имя Камелота
Шрифт:
Два дня. У нее есть всего два дня, чтобы осуществить задуманное или навсегда покинуть Камелот, так и не выполнив своей миссии.
Бабушка смотрела на нее своими глубокими строгими глазами, качая головой и нависая ястребом.
«Ах, девочка, что же ты наделала», — вздохнула она. Ее руки были скрещены на груди, на лбу залегла морщина. Вот-вот да и топнет ногой от досады или погрозит пальцем.
Трина сжалась, хныча. Ей не нравилось, когда бабушка
«Ты всегда слишком торопилась, дитя, — тон бабушки внезапно смягчился, а во взгляде искрой отразилась нежность. Такая редкая, такая ценная. И еще что-то, похожее на сочувствие. — Но теперь действительно стоило бы. Покажи ему. Покажи ему с…»
Бабушка осеклась, смотря куда-то в сторону. Раздался громкий хлопок, и она пропала. Рассеялась в воздухе, оставив маленькую Трину одну посреди пустого родного дома, стены которого начали рушиться.
Трина вскочила, садясь на кровати и чувствуя, как капли холодного пота стекают по лбу и щекам. Или это были слезы? Громкий всхлип слетел с губ, развеяв сомнения: она плакала.
Едва она осознала это, как дверь в комнату сотряслась. Кто-то настойчиво ломился внутрь. Совершенно беспардонно и грубо.
Трина спустилась на пол, оглядывая комнату на предмет чего-то, похожего на оружие для защиты. Канделябр? Банальный, но классический вариант, который вполне сгодится, раз уж нельзя использовать магию.
Стук усилился.
— Трина! — гремел знакомый голос. — Трина, ты в порядке?!
Гавейн. Какого черта?
Начиная злиться, она швырнула едва взятый канделябр на кресло и зашагала к двери.
— Какого черта ты себе позволяешь? — повторила мысли вслух, открывая щеколду и с силой отворяя дверь. Совсем не в духе леди, но ей было плевать. Она все еще была испугана — и сном, и тем, что кто-то ломился к ней среди ночи.
Гавейну, видимо, тоже было плевать, поскольку он ураганом ворвался в комнату, сжимая меч в руках. Он был в одних сапогах и штанах, точно наспех зашнурованных, и Трина получила возможность впервые разглядеть его голый торс.
Впечатляюще. Твердые четкие мышцы, крепкое тело, сильные руки…
— Что происходит? — спросила уже более спокойно, одергивая себя. Огонь злости внутри сменился жаром смущения.
Оглядев все углы спальни и убедившись, что никого нет, Гавейн опустил меч и, наконец, обратил внимание на нее.
— Это я хотел спросить у тебя, — он дышал учащенно, словно совершил пробежку из леса. — Ты кричала.
Что?
— Что?
— Ты кричала. Громко. Я подумал, что шпионы Морганы узнали о тебе и проникли в замок, чтобы убить.
В другое время она не преминула бы уколоть его тем, что он очень плохо выполняет свою работу, раз боится вражеских рейдов по ночам, но сейчас Трина замялась. Смущение стало сильнее, но теперь уже по совершенно другой причине. Она что, кричала во сне, как маленькая
— Я… Мне приснился кошмар, — нехотя, признала, чувствуя, как краснеют щеки.
Однако Гавейн, вопреки ожиданиям, не стал над ней издеваться и не ушел с презрением, как это делал отец.
— Понимаю, — произнес серьезно и, немного помолчав, добавил, — хочешь, чтобы я побыл с тобой?
Трина опешила. Она совсем не ожидала такого предложения. В нем не было обычного сарказма Гавейна — только искреннее участие и тепло.
Что ей стоило ответить ему?
Она молчала, желая услышать внутренний голос, но тот тоже был безмолвен. Только сердце стучало как-то по-особенному, волнуясь.
Тук. Тук. Тук.
Да. Да. Да.
Она сглотнула, собираясь с силами произнести это вслух. Признать, что девочка из сна все еще стояла в этой комнате.
— Да, — прошептала еле слышно. — Да, пожалуйста.
Он внимательно оглядел ее, отмечая дорожки от слез на щеках, подходя ближе.
— Не плачь, — нежно стер влагу с щеки большим пальцем. — Это всего лишь сон.
Она застыла, будто примерзла к месту, боялась пошевелиться. Это прикосновение было совсем отличным от всех тех, что были между ними до этого момента. Словно поняв это, он поспешил отстраниться, отходя к креслу, стоящему подальше от кровати.
— Я посижу здесь, пока ты не уснешь, — спокойно произнес и хотел было сесть, как увидел то, что лежало на сидении. — Канделябр? — смех просочился в его голос. — Серьезно? И многих врагов ты собиралась им убить?
Нежность и сентиментальность момента растворились в воздухе, сменяясь знакомым раздражением.
— Столько, сколько получится, — прошипела. — Возможно, мой уважаемый наставник найдет лучший способ самозащиты в стенах этой небольшой комнаты?
Бросила вызов. Гавейн, принимая его, озорно улыбнулся. Он сделал пару шагов к камину, наклоняясь и беря что-то длинное и, видимо, тяжелое.
— Кочерга? — так же озорно спросил одновременно с тем, как к Трине пришло осознание: она снова проиграла.
— У меня не было времени разыскивать что-то получше, — скомкано оправдалась. — Ты грозил ворваться в любую минуту.
Он понимающе кивнул, потянувшись рукой к голенищу сапога. Через мгновение в его руке блеснул маленький клинок.
— Держи, — протянул ей. — Положи в тумбочку или под подушку — неважно. Важно, чтобы он всегда был у тебя под рукой.
Снова в роли наставника.
— Спасибо, — искренне поблагодарила, — у меня уже есть кинжал. Я купила его на рынке…
Гавейн вновь улыбнулся.
— Что ж, тогда два лучше, чем один. Тот, что купила, покажешь мне завтра, я должен на него посмотреть.
— Спасибо, — кивнула, не зная, что еще сказать..
На минуту в комнате повисла тишина, которая грозила стать неловкой.
— Мне… Мне уже лучше, — осторожно произнесла. — Прости, что разбудила тебя.
Он бегло взглянул на нее, отрываясь от нарочитого разглядывания комнаты, в которой уже бывал.