Во имя отца
Шрифт:
Он бросил документ и взял другой.
— Шеф нашей службы безопасности докладывает, что за последние два дня было предпринято три попытки подкупа в отношении производящих текущий ремонт в Ватикане рабочих. Им предлагали внедрить подслушивающие устройства. К счастью, эти рабочие оказались добрыми людьми и сразу же пошли к нему. Он сообщил об этом итальянской контрразведке, и те схватили итальянца с криминальным прошлым, который, как подозревают, имел связи с КГБ. Контрразведка, в свою очередь, проинформировала нас о том, что в городе резко повысилась активность КГБ. Так что Цибан
— И что же, вы не поедете?
Папа бросил лист на стол, прошёл к своему креслу и тяжело опустился в него:
— Мы ничего не будем отменять. Ты думаешь, что за этим стоит Андропов? Ты думаешь, что он попытается убить нас здесь, в Италии, в Ватикане?
— Нет, Ваше Святейшество, я так не думаю.
— Что же тогда всё-таки происходит?
Версано скрестил свои длинные ноги. Его мозг лихорадочно работал. Он решал, как и о чём ему говорить. Наконец он, колеблясь, сказал:
— Ваше Святейшество, до меня доходили эти сведения. Я думаю, что тут, конечно, присутствует некоторая доля дезинформации. Я думаю, что это уловки некоторых людей.
— Объясни свою точку зрения.
Версано тряхнул головой и продолжил:
— Да, скорее всего, это именно так. Ваше Святейшество, вы знаете, что итальянские спецслужбы всегда были связаны с некоторыми людьми здесь, в Ватикане. Это стало очевидным после раскрытия ложи «П-2».
Папа вздохнул.
— Да, но мы всегда пытались ограничить подобные тенденции.
— Да, Ваше Святейшество, но всё равно, похоже, что эти люди каким-то образом перехватили нашу информацию о вновь готовящемся на вашу жизнь покушении со стороны КГБ. А у некоторых из них длинные языки. Может быть, они слишком много говорили.
Папа оставался в полном недоумении.
— И что же из этого?
Версано ухватился за свою линию и прочно держался её. Он продолжил:
— Так вот, может быть, они говорили и о возмездии.
Он переждал наступившую тишину, а затем сказал:
— Они об этом только говорили, вы же понимаете. Они очень вас уважают и были ошеломлены данными о возможной угрозе вашей жизни. Ведь это угроза не только для вас, но и для церкви. Каюсь, Ваше Святейшество, и моей первой реакцией на эту информацию был гнев. Конечно же, в подобных ситуациях мы должны сдерживаться, но это удаётся далеко не всем.
Папа уже начал улавливать суть рассуждений Версано.
— Ты знаешь об этом ещё что-нибудь, Марио? Кто мог быть в это замешан? Судя по донесениям из Польши, можно предположить, что в этом может участвовать отец ван Бурх. Цибан сказал, что в «Руссико» тоже пытались вмонтировать подслушивающие устройства. Мы пробовали найти отца ван Бурха, но нам сказали, что он на Востоке, выполняет миссию доброй воли.
Версано пожал плечами:
— Вполне может быть, Ваше Святейшество, вполне может быть. Ведь такие поездки его обязанность.
Папа кивнул и сказал:
— Да, спаси его Господь. Но мы также помним, что этот священник всегда шёл своим путём. Когда мы были архиепископом Кракова, ван Бурх иногда затевал такие вещи, о которых
Версано успокаивающе произнёс:
— Я буду внимательно следить за ситуацией, Ваше Святейшество, и сразу же докладывать вам, если обнаружу что-либо существенное. Я также попытаюсь выяснить, чем сейчас занимается отец ван Бурх и когда он вернётся с Востока. Я думаю, будет лучше, если вы доверите это дело лично мне. Ведь Ваше Святейшество занято решением стольких других вопросов.
Иоанн Павел согласно кивнул, потёр подбородок и скулы и грустно произнёс:
— Для нас смерть кардинала Менини была тяжёлым ударом. Мы молимся за его душу каждый день. Ведь он только-только начал проводить в жизнь важные начинания в своём ордене. Это для нас огромная потеря. А теперь нам сообщают, что вероятный кандидат на его место — кардинал Басконе.
Он поднял обе руки в отчаянии.
— Он опять радикализует этот орден. Мы, конечно, могли бы помешать этому, но мы не склонны поступать подобным образом. Могут возникнуть большие раздоры в самом ордене да и в церкви в целом.
И опять Версано стал утешать папу. Он был рад сменить тему разговора.
— Ваше Святейшество, я не думаю, что вам следует беспокоиться по этому поводу. У меня есть сведения о том, что у Басконе нет почти никаких шансов.
— Мы надеемся, что ты прав.
Наконец лицо папы снова преобразилось, и он, улыбаясь, сказал:
— Марио, как бы нам хотелось, чтобы ты поехал вместе с нами в Милан. Нам так не хватает тебя во время подобных поездок.
Версано улыбнулся в ответ.
— Мне тоже, Ваше Святейшество. Я думаю, что ситуация разрешится. Я твёрдо намерен сопровождать вас в вашей поездке на Дальний Восток.
Папа встал.
— Ничто не доставило бы нам большего удовольствия, Марио. Я прошу тебя сразу же дать нам знать, как только ты получишь какие-либо сведения по обсуждавшемуся делу. Оно нас очень беспокоит.
Он ещё раз тяжело вздохнул.
— А ты знаешь, что в день смерти кардинал Менини был одет во власяницу? Его епитимья, видимо, обострила предсмертную агонию.
Версано покачал головой:
— Я ничуть этому не удивлён, Ваше Святейшество. Он был человеком с удивительно чистой душой. Я тоже молюсь за него.
С высоты своего роста Версано посмотрел на папу и успокаивающе улыбнулся:
— Во всём остальном можете всецело на меня положиться.
Папа улыбнулся и протянул Версано свою руку, а тот преклонил перед ним колено и поцеловал руку первосвященника.
Фрэнк выложил на стол фотографии паспортного размера. Одни были отчётливыми, другие — не очень. Все они были сняты скрытой камерой. На майоре была голубая рубашка с короткими рукавами и плохо сшитые джинсы. Он открыл свою папку и склонился над фотографиями. Сзади стоял резидент КГБ в Триполи, одетый в сафари и беспокойно озирающийся по сторонам. Рядом с ним находился и Хасан в бурнусе. Он был заместителем начальника ливийских спецслужб. Выглядел он очень раздражённым. Гудов был тут в роли большого брата, и, конечно, следовало выказывать ему почтение, но ливийцу не нравилась гудовская манера держаться.