Во имя Разума. Уникум
Шрифт:
– Что ты хочешь – прогресс! – согласился Кирилл не без гордости за сына. – От этого никуда не денешься. Правда, Ратибор?
Да, мальчика звали Ратибором. Такое имя существовало когда–то еще в древней Киевской Руси. Оно с непривычки немного резало слух, но Владимир стал к нему привыкать, да и другого имени для внука он уже не представлял. Этот бойкий, любознательный и смелый мальчуган был достоин своего гордого имени воина–освободителя Великокняжеской Руси.
– Так мы летим? – не выдержал Ратибор, рассеянно слушая эту шутливую перебранку. –
– А мне так не сказала, что прилетит! – проворчал Кирилл. – Только что–то про сюрприз.
– Так это же и есть сюрприз! – воскликнул Ратибор.
– Тогда поспешим! – заторопился Кирилл. – У нас всего три дня. Первый день уже в разгаре.
– Ну, летите. – Владимир внезапно погрустнел. – Привет передайте от меня.
– Ты разве не летишь с нами, деда? – Ратибор потянул его за рукав. – Почему? Опять какие–то важные дела?
– Да, дела… – Владимир виновато развел руками. – Я не могу… Берите мой «Икар». Я разыщу себе какой–нибудь освободившейся аэр. Тут неподалеку я заметил двухместный «Пегас» с биркой «свободен».
– О чем ты говоришь?! – возмутился Кирилл. – Какие у тебя теперь могут быть дела? Ты хоть помнишь, когда ты был у нас последний раз? Ты все время находил причину, чтобы не приезжать. Но теперь этот номер не пройдет, так и знай!
– Ты же прекрасно все понимаешь, сын, – поморщился Владимир как от зубной боли. – Я там незваный и нежеланный гость.
– Вздор! Мать только о тебе и спрашивает. Здоров ли ты, чем так занят и прочее.
– Тут все гораздо сложнее, сынок. Мне не хотелось вдаваться в подробности…
– В эти ваши подробности мама меня давно посвятила. Она будет очень рада тебя увидеть, уверяю тебя. Она гордая и не может сама пригласить. И потом, завтра мой день, не забывай! Неужели ты пропустишь 25–летие своего сына?
– Я приезжал на твое 20–летие, но дома никого не застал.
– А ты предупреждал тогда маму, что приедешь?
– Ну да, конечно.
– То–то она сразу срочно собралась к дальним родственникам! – усмехнулся Кирилл. – Сбежала!
– Вот видишь! – развел руками Владимир. – Лучше ты к нам в Москву приезжай, и Ратибора возьми с собой.
– Исключено! – отрезал Кирилл. – И ты прекрасно знаешь, почему. И пусть Нина не обижается. Свой день рождения я проведу в своем доме, с моими родными, в том числе и с тобой. На этот раз я тебя не отпущу. Ты полетишь с нами.
– Да, летим с нами, дед! – подхватил Ратибор. – Я тебе свою собаку покажу! Я давно хотел, но ты все не приезжаешь.
– Главное – заявиться сюрпризом, без предупреждения, – с воодушевлением наставлял Кирилл. – Тогда мать не успеет сбежать! Это будет настоящим подарком для меня.
– Сдаюсь! – рассмеялся Владимир, поднимая руки, а в душе радуясь, что его уговорили. – Двое на одного, на старика!..
И полез в машину.
Лететь предстояло далеко, на другой конец карты,
Глава 3
«Икар» мягко опустился на крышу–площадку утонувшего в зелени небольшого двухэтажного коттеджа. Вниз спускалась лестница в небольшой сад, преломляясь у балкона с тонкими ажурными перилами. Балконная дверь вела в гостиную на втором этаже, светлую, просторную, с репродукциями старинных картин и перламутрово–розовой с искрой пластиковой мебелью–трансформером, при желании меняющую форму и назначение. Тогда этой мебели здесь еще не было и быть не могло – это Рэйчел постаралась, выписала из какого–то каталога. А также визор во всю стену с компьютерной панелью на радость Ратибору.
Да, это уже не совсем возврат в прошлое. И Вера – какая она теперь? Как она его встретит? И какие найти слова?.. На сердце тяжело и не спокойно. Он чувствовал себя в ответе за такую ее судьбу, виноватым в ее одиночестве.
Ратибор ринулся по лестнице вниз, в сад. К нему тут же бросилась с радостным визгом и лаем черная с белым воротником шотландская овчарка. Счастливый пес носился вокруг мальчика, кидался к нему лапами на грудь, чуть не сшибая с ног, и все норовил лизнуть в лицо.
– Ах, Габриэль, отстань! – отбивался, смеясь, мальчуган. – Всего обслюнявил! Давай наперегонки вокруг клумбы! Чур, я первый! Догоняй!
Они носились кругами, сталкивались, разбегались, и уже невозможно было понять, кто из них кого догоняет. Смех, визг, лай, возня…
– О, моя клумба! Мои несчастные цветы! Все ясно, мой чертенок прилетел.
– Мама! Ты уже здесь! Вот здорово!
Рэйчел сбежала с крыльца, и Ратибор радостно бросился к ней в объятья. Она подхватила его, но тут же охнула:
– Какой стал тяжелый! Растешь, как гриб! – и чмокнула его в щеку.
– Ты обещала рассказать мне про Марс.
– Ну что Марс? – Рэйчел повела мальчика к крыльцу. – Марс как Марс. Рыжая сухая глина. На Земле–то намного лучше, сынок.
– Почему же ты живешь на Марсе? – допытывался Ратибор.
– Чтобы Марс стал похож на нашу Землю. И на Земле не будет тесно.
– А разве тесно? – удивился Ратибор. – Столько места!
– Места предостаточно, – изрек с балкона Кирилл. – Океаны совсем не заселены.
Рэйчел подняла голову, помахала отдельно Владимиру приветственно рукой. А Кириллу по–грозила пальцем:
– Ну ты, Ихтиандр! Так–то ты встречаешь свою Аэлиту?!
– Уже лечу на крыльях любви! Лови! – Кирилл, шутя, перекинул ноги через перила балкона и поболтал ими в воздухе. – Ну что же ты растерялась?