Во имя славы. Книга первая

Савич Илья Игоревич

– Я прошу тебя, не богов. – Дражко понимал: всё сказанное – правда. Однако отступать от своих слов не собирался.

– Не обманывайся. – Волхв вновь стал серьёзным. – Я не изменю решения, которое уже принято.

На этот раз он ошибался. Удивительно, ведь Дражко от войны удерживала тёплая постель, согретая Инги. Единственная мысль расстаться с девушкой ставило под сомнение всё.

Он не знал, что решение уже принято. Только не им.

– Скажу так, – продолжал Трувор. – От тебя не зависит победа или поражение. Да и война эта не важна ни для вагров, ни для франков. Пара строчек на жёлтом пергаменте –

вот что останется для потомков. Но отголоски этой войны создадут нечто великое. Как маленький камешек, брошенный в воду, пускает волны далеко вокруг, так она положит начало… – Трувор прервался. Решил умолчать, что поведали ему боги. А затем как очнулся: – Ты, Дражко, сможешь только быть унесённым такой волной. Оседлать её – удел других.

Как и подобает, волхв видел всех насквозь. Дражко был тщеславным, гордым, жаждущим славы. Наличие более достойных он не принимал, поэтому ответ не вызвал удивления:

– Мне бы попасть под волну, – усмехнулся Буревоич. – А уж там разберусь, кого с седла сбить.

Трувор ухмыльнулся.

?-?----??----?-?

– Ладью соберём. – Удо вытянул Дражко из собственных мыслей.

Они уже почти достигли Ругарда, но путь будто проходил в полудрёме. Запомнились только фрагменты, вроде внезапной тряски от порыва ветра, непристойная шутка от Большака, да торговый кнорр*, покидавший порт Ральсвика. Кажется, Веремуд знал владельца. Даже пришлось ненадолго задержаться – он выменивал безделушки, купленные в Арконе, на пару мешков воска. И пока ждали, Дражко заметил на борту кнорра знакомое до скрежета в зубах лицо. Олаф покидал Руян. И слава богам.

(*Кнорр – торговый корабль, широкий и вместительный, но медленнее боевых драккаров)

– Чего?

– Дружину. Людей хватит, чтобы наполнить корабль. Ты же об этом задумался? Многие недовольны, хотят вернуться в Стариград. И не только молодняк – опытные гридни желают присоединиться.

– Да, сам слыхал! – к ним подъехал Векша. – Многие наслышаны о наших подвигах и твоей удаче.

Лютич славно погулял в Арконе, но на утро был свеж и весел, чем раздражал Большака и Деяна. Их мучила тошнота.

– А Веремуд?

Вряд ли найдётся другой кормчий, готовый отправиться с ним.

– Для него Ариберт как сын, – без сомнений заявил Удо. – Я вообще удивлён, что «Лебедь» до сих пор стоит в Ральсвике.

Наконец-то всё складывалось именно так, как хотел Дражко. Дружина готова пойти за ним на войну. Ладья только и ждёт, чтобы наполнить ветром парус, а там, за морем, – враг, которого нужно сразить.

«Ингигерд»

Кипучее желание битвы успокоило мимолётное воспоминание о сладких поцелуях.

– Созвать люд? – спросил Удо.

– Погоди. Сначала надо покумекать обо всём.

– Чего кумекать-то?! – удивился Витцан.

Вот уж кто порывался в бой! Витцан пропустил все сражения и хотел наверстать упущенное.

– Надо выдвигаться поскорее! – поддержал Цедраг.

– Позже. – отмахнулся Дражко.

За холмом показались дворы в окрестностях Ругарда. У реки поднимался дым из печи, послышался лай собак. Душа потребовала тут же очутиться дома, и Дражко пустил коня в галоп.

– Я скажу, когда придёт время! – крикнул он, удаляясь от дружины.

– Странный он. – цокнул Деян.

– Да, – кивнул Удо. – Странный…

?-?----??----?-?

Лицо

обдувал влажный ветер, с крон над головой падали дождевые капли. Но мрачное серое небо светлело, тучи уходили прочь, открывая солнце.

«Ещё ничего не решено, Трувор! – весело думал Дражко. – Может, есть третья дорога. Вот – счастье! Здесь и сейчас, и я знаю – оно мне и нужно!»

Война подождёт. Скоро наступит осень, так что Людовик недолго сможет ходить по землям Мстивоя. Покусается франкский пёс, да вернётся в конуру. А уж весной, когда дома всё устаканится, – в ладью, и на выручку. Глядишь, Святовит к тому времени сам укажет руянам воевать ублюдков.

Копыта били по влажной земле, пуская брызги. Прохожий показался внезапно, еле успел отпрянуть, но наглотался грязи и кричал что-то вслед.

Неважно – скорее бы увидеться с ней!

– Ингигерд! – воскликнул Дражко, ворвавшись через ворота. – Инги!

Уезжал он всего лишь на сутки, но вёл себя, будто отсутствовал не один месяц. Смешно. Но к чёрту всё! Пущай хохочут, ведь душа кричит от радости.

– Я вернулся! – Дражко спрыгнул с седла, когда навстречу вышла матушка.

От её вида почему-то сразу утих пыл. Оглядевшись, он заметил странные потупленные взгляды челяди и встревоженную Радиславу на крыльце.

– Что-то случилось? Где Ингигерд?!

– Сбегла твоя ненаглядная. – Мила не собиралась проявлять жалость. Материнское сердце сжималось, но так будет лучше, уверяла она себя. – Ночью. Ещё и лодку украла, паскуда.

Мир остановился. Звенящая радость сменилась опустошением. Ноги подкосило. Дражко пошатнулся, прислонился к столбу, чувствуя, как тошнота подкатывает к горлу.

– Она не могла… Не верю!

– Уж не сомневайся, – обрубила матушка.

Вдруг тоска сменилась гневом. Тело вновь окрепло, а бледное лицо налилось кровью. И всё потому, что он вспомнил Олафа на корабле, уходящем из Ральсвика.

– Это он!

– Ты о чём? – удивилась Мила. – Эй, куда?!

Вместо ответа Дражко вскочил на коня и погнал прочь.

Живко прижался к стене сарая, боясь высунуться. Казалось, стоит только показаться, все сразу поймут, кто виноват.

– Вот проказник! – выпалила Мила.

Она не выглядела разочарованной. Скорее наоборот. Однако от этого легче не стало.

Позже Буревой с Ратмиром пустились вдогонку, узнав что случилось. Вряд ли это могло чем-то помочь.

?-?----??----?-?

Дражко гнал лошадь через весь остров, пока бедное животное едва не свалилось с ног. У берега пришлось спешиться, бежать до песочной отмели, с которой ещё виден был парус удаляющегося кнорра.

«Решение уже принято», – проскочило в голове.

– Да, – процедил он сквозь зубы. – Так оно и есть, Трувор. Только не мной!

Олаф не упустит возможности поживиться на грядущей войне. Рано или поздно он появится там, тогда и настанет час расплаты.

?-?----??----?-?

Ругард кипел этим вечером. Новость о Дражко, который вопреки Святовиту решил собрать дружину в поход, разлетелась по хуторам и разнеслась по всему Руяну. Многие возмутились наглости юного воеводы, другие же собирали вещи. Разгневанный Вислав собрал вече на главной площади. Пришли главы всех родов, в том числе и Буревой. Он был особенно хмур, ловя на себе косые взгляды соседей.