Во льдах
Шрифт:
— Близость к экватору дорогого стоит, — ответил генерал. — Байконур на широте сорок пять градусов, а в Ливии можно и у тропика стартовать. Ракета сможет поднять больше груза за счет центробежной силы, особенно на экваториальную орбиту. Геостационарную, — выказал знание предмета генерал.
— Разве что так, — согласился я.
— Комплексное развитие. Ирригационные системы, космодром, дороги — это же нужно охранять. Значит, военные базы всех видов — авиация, наземные войска, флот. Ливия станет доминировать в Северной Африке. Вернее, Ливия и Советский Союз, — поделился стратегическими сведениями генерал.
—
— Друзья обходятся недёшево, — согласился генерал. — Но на друзьях не экономят.
И он посмотрел на восьмерых корейцев.
— Для милого дружка и серёжку из ушка, — поддакнул я. Но вздохнул вдругорядь.
Ну да, ну да. На друзьях не. На своих будем экономить. Как и прежде.
Мне, конечно, жаловаться грех. Но сокурсники, с которыми держу связь, пишут всякое. Разъехались по стране, работают — и пишут. Не все, человек пятнадцать. Но и этого довольно. Пишут, что неладно что-то в датском королевстве. Любой пустяк становится проблемой. Буквально пустяк: лампочки, стиральный порошок, лезвия для бритья, батарейки для радиоприемника, реактивы для фотодела, зубные щетки, гуталин… Смешно, да не до смеха. И с продуктами напряжёнка. Особенно с детскими. Особенно в Поволжье.
Куда всё делось? Планы перевыполняются, трудовой энтузиазм хлещет через край, хлеборобы сдают хлеб в огромном количестве, а в магазинах пустовато. Народ, понятно, едет в Москву. Не только из Тульщины, Рязанщины и Владимирщины, но даже из Поволжья. За лезвиями для бритв едут, за детским питанием, за рибоксином. За всем. И москвичам стало не хватать. Москвичи-то работают, пока приезжие разметают с прилавков всё, что видят. И ведь не по лампочке берут, не по упаковке «Малыша», а сколько могут унести. Народ в провинции крепкий, не смотри, что неказист с виду. А после работы уставший москвич заходит в магазин за сосисками — ан, нету. Кончились. Понятно, ситуацию выправляют. Больше и больше мяса везут на московские сосисочные заводы. Но чем больше везут мяса в Москву, тем больше провинциалов едут за ним уже не только из Орловщины и Смоленщины, но даже из Челябинщины.
Заколдованный круг какой-то.
Однако в санатории с продуктами хорошо. Даже очень хорошо. Третий корпус, это вам не студенческая столовая.
В холле я купил газеты. Здесь с прессой лучше, чем в городе. Отдыхают иностранцы, и они, иностранцы, должны иметь возможность читать лучшую в мире периодику. Газеты и журналы. Есть даже «Англия», «Америка», «Корея» и, конечно, «Советский Союз». «Искатель» тоже есть. А вот «Поиска» нет, разобрали, извиняясь, сказала киоскёрша. Быстро разбирают, в три дня. Поди, сама же и купила, с целью перепродажи.
Я «Америку» брать не стал. Обошёлся нашими газетами.
Девочки предписали мне после обеда часовой отдых. Для лучшего усвоения съеденных продуктов.
Я уселся в кресло и начал смотреть, что сегодня пишут наши советские газеты. Обзор зарубежной печати я уже послушал утром, по Би-Би-Си.
Приятно читать: наша авиация твердо уверена, что перевезет пассажиров гораздо больше, чем в прошлом году. Завершившаяся навигация полностью обеспечила районы Крайнего Севера необходимыми грузами. И всё в таком же позитивном духе.
В «Советском Спорте» — статья на весь подвал: «Не могу поступиться принципами». За подписью международного гроссмейстера Иванова.
Смысл пространной статьи понятен сразу. Прежде шахматисты играли за идею. На международных соревнованиях отстаивали высокие принципы советского, социалистического спорта. Никаких призов от иностранных организаторов не принимали — «в подачках не нуждаемся!» Понимали, что их успехи — это успехи советской шахматной школы, всей могучей армии любителей этой игры, а не конкретного Иванова, Петрова или Сидорова.
И сейчас большинство гроссмейстеров сознают прочную связь с советской шахматной школой, скажем шире — с Родиной. Большинство, но не все. Некоторые считают, что успехи на турнирах, успехи на международной арене — их личная заслуга. Вот такими они, понимаешь, талантливыми уродились. И без стеснения, ничтоже сумняшеся, присваивают гонорары за победы, победы, которые по праву принадлежат нашей советской шахматной школе, нашему родному государству. Спортивная общественность должна смело, невзирая на заслуги, истинные и мнимые, образумить зазнаек, указать им их истинное место в нашем обществе!
Мдя…
В стране несколько Ивановых — мастеров, а вот гроссмейстеров с этой фамилией пока нет. Да не суть. Суть в том, что Иванов без инициалов — вероятно, псевдоним. Может быть, редакционный псевдоним, тогда и статья эта — редакционная.
И что?
И ничего.
Пастернака проработали в печати — и он от Нобелевской премии отказался. Я, возможно, не стою и мизинца поэта, но от своего отказываться не собираюсь. Ни от титула, ни от денег, ни от страны, ни от девочек, ни от чего. Ограбить меня, конечно, могут, но грабить меня — что кошку стричь: хлопот много, шерсти чуть. Большая часть моей шерсти вне доступности стригалей.
Кто пишет подобные статьи, не так и важно. Важно, кто эти статьи заказывает. На самом верху, в Политбюро? Вполне возможно. Но это позиция не всего Политбюро. Иначе приняли бы решение — и птичка, будь здорова! А вот отдельные личности да, могут. Прощупывают. Не сколько даже меня — при всех моих капиталах в масштабах страны это капля, — прощупывают условный блок Андропова. Потенциальных наследников. Прежде всего Стельбова, ну, и остальных. Кого остальных — не знаю, закулисье Политбюро для меня тайна великая есть, как, похоже, и для Анатолия Максимовича Гольдберга. Если он что-то и знает, или догадывается, то делиться этим не спешит.
Да и что значит — наследники, сторонники, клевреты? Сегодня клеврет, а завтра — яростный противник, это бывает. А бывает и наоборот. Политика не шахматы, в политике не только пешки превращаются в ферзей, но и ферзи порой превращаются в пешки, слоны — в коней, ладьи — в слонов, туда, обратно, и снова туда. Колебаться вместе с линией партии, так это называется.
Но деньги государству нужны. Очень. Из рублей, трёшек, десяток складываются огромные суммы. Тут и космос с корейскими космонавтами, и строительство Великой Рукотворной Реки, и помощь братским партиям — каждая копейка в дело пойдет. И мои миллионы очень даже пригодятся и в прямом смысле, валюта есть валюта, и в переносном тоже: пусть видят, что неприкасаемых у нас нет! Все — прикасаемые! Как там в сказке: по коробу поскреби, по сусеку помети, мука и наберется. И если в самом деле отдадут приказ скрести и мести, все выскребут и выметут. До чего сумеют дотянуться.