Во мрачной тьме

Demonheart

– Я из свиты инквизитора Тора, - сказал он вслух.

– Я вижу.

– …и мне кое-что нужно.

– А мне нужно, чтобы ты убрался.

– Что-то ты слишком крикливый для служителя Бога-Машины. А как же «плоть слаба», и все такое?

– Не твое дело, вон отсюда.

– Полегче, адепт. Мы тут все заменимы, но меня заменить сложнее, - на всякий случай, Вертер положил руку на рукоять револьвера. – Я с радостью уйду, но мне нужны кое-какие инструменты и материалы для модификации своей аугментики.

– Нет, ты сначала

уйдешь, а потом я, может быть, выслушаю, чего тебе надо.

– Ладно-ладно, только не надо кричать. Духи машин плохо реагируют на слишком громкие звуки.

– Тебе-то почем знать?

– Я сам машина на две трети и, как видишь, шума не люблю, - подтверждение своих слов, Вертер стянул с рук перчатки и продемонстрировал бионические кисти.

– Так, - техножрец, уступавший ему ростом на голову, а весом более чем вдвое, принялся подталкивать его к выходу. – Проходи, не задерживайся.

Добившись своей цели, техножрец снял с лица респираторную маску и требовательно воззрился на нарушителя. Точнее, воззрилась. Суровый адепт Бога-Машины оказался довольно миловидной рыжеволосой девчушкой, которую Вертер в прежние времена принял бы за школьницу. Аугментика у нее если и была, то красный балахон ее скрывал, а сходство с пауком ей придавал механизм, похожий на массивный металлический жилет, к которому крепились дополнительные конечности-манипуляторы. Киборг чуть не испустил разочарованный стон. Первая встреченная за две недели (и сорок тысяч лет) привлекательная женщина оказалась чокнутой сектанткой, ненавидящей собственную плоть. Впрочем, свою маску он тоже снял.

– Ну, чего хотел? – техножрица сердито уперла руки в бока, а ее манипуляторы встопорщились, словно пытались придать хозяйке более грозный вид и сделать ее выше ростом.

– Ну… короче, мне нужно соединить вот эту хреновину, - Вертер показал батарею от лазгана, - с вот этим разъемом, - он приподнял полу рубахи. – А еще очень желательно соорудить какое-нибудь надежное крепление, чтобы ничего случайно не расконтачилось. Я могу сделать все сам, но у меня нет материалов и инструментов. Слышал, что у вас можно разжиться всем необходимым.

Техножрица одним механодендритом извлекла из складок балахона очки и надела их, а другим отобрала у Вертера батарею и поднесла к глазам.

– Это стандартный энергоблок, одобренный Департаменто Муниторум, - заключила она.

– Я знаю.

– И ты собираешься подключить его к своей аугментике?

– А что не так?

– Если не считать того, что он просто сожжет ее, то ничего.

– Это еще почему?

– Потому что этот энергоблок заряжают в лазган. А в лазган его заряжают потому, что он отдает за раз очень много запасенной энергии.

– Тоже мне, проблема. Накину сопротивления, кабель возьму потоньше…

– И машинный дух разгневается от ненадлежащего обращения, после чего батарея взорвется. И варп бы с тобой, но она расплавит все в радиусе нескольких метров.

– Что, вообще

никак? – Вертер старался не показывать разочарования. – Моя аугментика жрет энергию как не в себя, и это плохо сказывается на автономности.

– Сначала объясни, куда ты дел все встроенные гальванаторы. У тебя обе руки бионика, должно быть по одному в каждой.

– А еще обе ноги, почти весь скелет, большая часть мягких тканей корпуса и некоторые участки мозга. Никаких гальванаторов не знаю, всегда подзаряжаться приходилось.

На лице техножрицы отобразилась нечитаемая смесь чувств.

– Тебе эту бионику где ставили?

– На родной планете.

– Наверняка какой-нибудь дикий мир.

– Не знаю, сравнивать пока не с чем, - сухо ответил Вертер. – Если тебе от того станет легче, ее уничтожили ксеносы.

– Я бы сказала, что сочувствую, но предоставление заведомо неверных данных неугодно Богу-Машине. Дай-ка подумать, - рыжая поправила очки и принялась вертеть в зажимах батарею. – Значит так. Тащи двести тронов и будет тебе крепление, с переходником и трансформатором.

– Что, и машинные духи не разгневаются?

– Общение с духами машин – мое право и обязанность. Ну-ка, сними одежду.

– Девочка, мы пять минут всего знакомы, я еще не готов к таким отношениям.

– Спину покажи. Во имя Марса, у тебя больше благословений Омниссии, чем у многих инженеров-провидцев, но ведешь себя как…

– Как мешок с мясом, - закончил за нее Вертер. – Но я люблю свои эмоции, свои инстинкты и слабости. Инквизитор сказал, что Император сотворил людей совершенными, и кто я такой, чтобы спорить с этим? Может, слабость – это никакая и не слабость, на самом деле?

– Так, что это за материал? – техножрица будто пропустила его слова мимо ушей, задрала рубашку повыше и одним из механодендритов попыталась ковырнуть обшивку. – Тоже с родной планеты?

– Ага. Не знаю точного состава, это легкий нержавеющий сплав, в кристаллическую решетку которого внедрены углеродные волокна. Получается легко и прочно, только починить нельзя. У вас такого нет.

– У Адептус Механикус есть все, а чего нет – то и не нужно. Откуда повреждения на боку?

– Это я решил скрестить мечи с космическим десантником и пропустил удар пиломечом.

– Еще за триста тронов получишь новую пластину, даже легче и прочнее прежней.

– Я подумаю на этот счет. Для начала мне и батареи хватит. Двести тронов, да… как на счет кредита? У меня временные трудности с наличностью.

Симпатичное личико техножрицы ясно отразило эмоцию «ну-кого-ты-пытаешься-надуть?».

– Вот когда преодолеешь трудности, тогда и приходи, - ответила она. – А у меня много работы. Пока.

И, вернув на прощание батарею, скрылась в глубине машинариума. Вертер проводил ее взглядом, но просторный красный балахон скрывал все, на что стоило бы посмотреть. Он разочарованно вздохнул и убрал батарею в карман.