Во мрачной тьме
Шрифт:
– А вдруг меня бы опять в чем-нибудь обвинили? Я уже боюсь лишний раз рот раскрывать. А то что получается, ходячему воплощению ереси жить позволили, а он себе еще и платы требует.
– Короче, - Герман поднял ладонь. – Агенты Трона получают жалование. Все. Кто-то меньше, кто-то больше. Инквизитор Тор платит нам из своего кармана, не жирно, но достаточно, чтобы не беспокоиться о личных расходах. Именно для того, чтобы мы не отвлекались на вот такие левые заработки, и полностью сосредотачивались на своей работе. Ты тут закончил?
– Да. Эти два были последними.
– Тогда пошли отсюда. Где твой хеллган?
– Оставил у входа в этот цех, мимо не
– Зачем?
– Затем. Очень любопытно, что нужно сделать с человеком, чтобы он из вот этого, - Железка кивнул на Фраста, - превратился вот в это.
Он пнул дохлого мутанта.
– Ладно, - согласился Герман.
Обратный путь времени занял меньше и уже не нервировал. Джей, конечно, не опускал дробовик, но держал он его перед собой больше ради света. Ему от чего-то очень хотелось верить, что Железка действительно перебил всех халгастов. Можно ли считать это пройденной проверкой? Нет. Не полностью, во всяком случае. В конце концов, корабельные упыри хотя и отвратительны, и довольно опасны, но все же далеко не самые мерзкие и страшные твари, которые встречаются среди звезд. Это сержант Спенсер знал твердо.
На технических палубах их уже ждали. Освободившиеся от вахты люди собрали что-то вроде совета, но судя по неуверенным лицам, о бунте речи не шло, просто всех взбудоражили последние события. Еще бы, не каждый день инквизиторская свита изволит почтить вниманием нижние палубы.
– Все, считай, что Император тебе благоволит, - Герман устало подтолкнул Фраста в спину. – Катись отсюда.
– А за оплатой я зайду завтра! – добавил Железка.
Пустотник не замедлил последовать совету и тут же попытался раствориться в толпе, но без успеха. Матросы сразу обступили его и принялись донимать расспросами. У кого-то будет долгая ночь…
– Дорогу, дорогу! – аколиты принялись протискиваться через толпу. Тому в немалой степени способствовали и приклады дробовиков, и вид Железки, залитого кровью так, будто он в ней купался.
Прошел час, прежде чем они смогли добраться до выделенных отсеков, убрать оружие в арсенал и смыть с себя трюмную грязь. Вечер закончился там же, где начался – в кают-компании, только теперь там было более людно. Джей по такому случаю решил заварить рекафа на всех, пока Алисия и Герман устраивали Железке форменный допрос.
«А как его зовут-то? – Джей нахмурил лоб, но вспомнить не смог. – Ай, не запомнил. Ничего, потом спрошу».
Рассказ о приключениях на заброшенных палубах разнообразием не блистал. Со слов Железки, на первых упырей он наткнулся довольно скоро, и сначала подумал, что их здесь не так уж и много. Но после первых выстрелов все пространство будто вскипело, и твари полезли чуть ли не отовсюду. Пришлось удирать, причем вглубь, чтобы не привести эту стаю за собой в обитаемые отсеки. С вопящими мутантами на хвосте, Железка добрался до того рециркуляционного зала и там, по максимуму используя преимущество в скорости и тактической выучке, принялся отстреливать халгастов одного за другим. И продолжал свое занятие, пока не кончились патроны.
– А дальше? – требовательно спросил Герман.
– А дальше пришлось браться за нож. Ну и использовать револьвер вместо дубинки. Кажется, это предусмотрено его конструкцией. Правда, эти уродцы не совсем безмозглыми оказались. К тому моменту они уже сообразили, что просто сожрать меня не выйдет, и начали разбегаться кто куда. Собственно, большую часть времени я потратил на то, чтобы выловить их всех.
–
– Мои мозговые импланты позволяют точно запоминать пройденный маршрут, с точностью до сантиметра. А с визором я еще и трехмерную карту составлять могу.
– Последний вопрос. Когда ты успел подраться с космодесантником?
– Да вчера ночью не спалось, пошел в гимназиум, а там уже был брат Герион. Ну и предложил спарринг.
– Ну, если все еще жив, видимо все не так плохо… Джей, плесни мне еще рекафа. И завтра меня с утра не беспокойте, опять полночи пить придется.
– Кто-то дождется, и получит от нашей сестрички епитимью за чревоугодие, - добродушно буркнул катачанец, протягивая полную кружку. – То сладости харчим, то пьянствуем якобы для восстановления псайкерских сил. Вот когда я еще служил в Гвардии, наш полковой псайкер молился почти не переставая, а от амасека шарахался как святоша от ереси.
– Дожили. Меня уже сравнивают с рядовым магнитом для болтов.
– Кстати, слышал я на эту тему один анекдот. Решил как-то гвардеец Джо пошутить над псайкером…
Глава 11
Система Рисла, орбита четвертой планеты
Мир был болен.
Вертер почувствовал это с первого взгляда, и с каждой минутой, проведенной у огромного иллюминатора, ощущение только усиливалось. Отчасти тому виной был внешний вид. На фотографиях Земля казалась прекрасной, сочетая белизну облаков, голубой цвет океанов и зелено-коричневые тона суши. Но по-настоящему оценить сказочную красоту родного мира он смог только сравнив его с другим. Рисла IV выглядела как грязно-серая сфера, усыпанная, точно струпьями, заметными с высокой орбиты черными пятнышками. То были города-ульи, абсолютная квинтессенция идеи урбанизма. На наблюдаемой стороне их насчитывалось около четырех десятков, и еще столько же скрывалось на другом полушарии. Всего семьдесят-восемьдесят ульев, население каждого из которых составляло от сотни миллионов до нескольких миллиардов душ. Колоссальная, неописуемая масса людей, населяющая лишь один из миллионов миров, составляющих Империум человечества.
И этот мир был болен. Не только из-за загрязненности атмосферы или перенаселения. При его виде Вертеру представлялся гнойный нарыв или воспаленный орган. Он сам не мог объяснить, с чего это его интуиция так невзлюбила серую планету, но сам списывал все на волнение. В конце концов, это же целый незнакомый мир! Мог ли он когда-нибудь мечтать, что сначала будет путешествовать на звездолете, а потом ступит на поверхность другой планеты? Марс не в счет, там бы вечно брюзжащего киборга зарубили еще на этапе психологического отбора. Вдобавок, от колонистов требовалось идеальное здоровье, а отсутствие всех конечностей в эти требования вписывалось плохо.
А может, дело в психических силах? Может его интуиция, резко обострившаяся за последние недели – это проявление латентных способностей псайкера? При мысли об этом Вертер почувствовал, как на грудь наваливается тяжелый груз страха. Для себя он решил, что если вдруг, не дай боже, пробудит в себе псайкану, то немедля пустит себе пулю в череп. Причиной этому был долгий разговор, состоявшийся с Германом на следующий день после зачистки заброшенных палуб. Долгий, обстоятельный разговор, к которому дознаватель хорошо подготовился. Он показывал книги, пикты, голограммы, рассказывал истории из собственной жизни, и после поступления на службу в инквизицию, и до него. В многообразии форм, он доносил до Вертера простую, в сущности, мысль.