Во мрачной тьме
Шрифт:
– Во-вторых, я слышал, ты завел привычку играть в кости с офицерами?
– Не привычку а всего раз, и не играть а выигрывать, и не в кости а в карты, а так все правильно.
– Карты так карты. Ты игрок?
– Нет. Просто захотел проучить их за самоуверенность.
– То есть ты был уверен, что выиграешь?
– Когда можешь запоминать все выбывшие карты и видеть отражение чужой руки в зрачках противника – это не сложно. Точнее, до безобразия просто. Потому и не играю.
– Много выиграл?
– Четыреста тронов и какой-то однозарядный пугач под картечный патрон.
–
– Что хорошего?
– Отличная деталь для легенды под внедрение. Хм… а в кости ты уверенно играть можешь?
– Нет. Только в то, что поддается обсчету, а в костях все завязано на случай. Будь у меня сенсоры более чувствительные, я бы мог анализировать частоту пульса и дыхания, ширину зрачков и влажность кожных покровов… но это мечты.
– Это ерунда, дам знать Варнаку, чтобы сделал все необходимое.
– И раз уж на то пошло, мою боевую эффективность можно значительно повысить, заменив мышечные волокна на имперские аналоги, скелетный каркас и обшивку на адамантий, а внутренние батареи – на субъядерный реактор.
– А терминаторскую броню тебе не выдать? – осведомился Герман с кислым выражением лица.
– Я просто изложил свои соображения. И вообще, раз уж считаешь меня оружием, так за оружием и уход нужен. Ну там, масла залить… куда-нибудь, прочистить… что-нибудь, отполировать, детали заменить.
– Ты слышал только что треск?
– Нет, а что?
– Это начало лопаться мое терпение.
– А моя обшивка и так вся в трещинах.
– Ты сам отказался от штурмовой брони.
– Она слишком громоздкая, сильно ограничивает мобильность.
– То есть адамантий, который в два с половиной раза плотнее стали, мобильность не ограничит?
– При наличии реактора и улучшенных мышц – нет. И я говорю не про вес, а про габариты. При моей скорости приходится учитывать сопротивление воздуха, трение, инерцию… не спорю, штурмовая броня дело хорошее, но мне она принесет больше вреда, чем пользы. Когда мы были на поверхности, я видел недурной комбинезончик в продаже, но денег не хватило.
– Ячеистый?
– Ага, именно такой. Знакомо?
– Да. Пробовал, мне не понравилось. Лазеры средней мощности и пули небольшого калибра он держит отлично, но от тяжелого стаббера, дробовика и тем паче болтера уже не поможет. Пробить-то не пробьет, но заброневое действие будет такое, что все равно Императору душу отдашь. Потому их и носят те, кому не хватило денег на нормальный панцирь.
– Мне не страшно. Жалко, на складе такого не нашел.
– Будто господину Тору деньги больше не на что тратить, как на бесполезный хлам. Опять же, Варнак может такой собрать без проблем за пару часов.
– Мне кажется, или ты всеми силами пытаешься меня ему сплавить?
– Тебе кажется.
– Предположим. Ты слишком хорошо владеешь лицом и голосом, тебя почти невозможно прочитать. Но ведь это еще не все, верно?
– Надо будет еще раз проверить твой пси-потенциал. Ты как-то слишком догадлив. Зайди к Хаддрин. Господин Тор изучил все материалы, касающиеся тебя, и отдал кое-какие распоряжения, для повышения
– Опять голова раскалываться будет… хотя чего не вытерпишь ради просвещения. Только высокий готик?
– Много чего, на самом деле. Но начнем с этого, потому что все необходимое под рукой. Остальное – когда разберемся с текущими делами и вернемся на базу, - Герман вдруг нахмурился. – Слушай меня внимательно. Господин Тор отдал такие приказы потому, что считает тебя ценным инструментом. Будто ты хранишь в себе дух Старой Земли, которого нам якобы недостает, и что этот дух можно направить на благие цели. Но он стар и сломлен бесконечными битвами, а я считаю иначе. Я вижу в тебе человека, который до сих пор не понял, что находится не у себя дома. Твои возвышенные речи и стенания по утраченному прошлому никак не отразят нашествия ксеносов и не выжгут культ хаосопоклонников. На это способна только вера в наших сердцах и оружие в наших руках. Может быть, Империум дряхл. Может быть, он истощен и прогнил. Но нашими усилиями он выстоял десять тысяч лет, и выстоит и впредь.
– Ты слишком близко к сердцу воспринимаешь личное горе ничтожного в масштабах Империума человека, - Вертер отвел взгляд. – А даже если бы я мог сделать что-то, хоть что-нибудь… вам бы это все равно не помогло. Вы ведете войну, непрерывно, на сотнях фронтов. И война сжирает все. Я многое почерпнул из этого архива и понял, что мои рецепты вам не подходят. Старая Земля процветала, потому что потенциал производственных мощностей опережал потребности многократно, и единственной угрозой себе были мы сами. Любой избыток, появившийся у вас, мгновенно будет изъят для нужд войны, плюс постоянное разорение, не поспевающее за восстановлением. А это значит…
– Что надо выиграть войну, - закончил за него Герман. – И раз ты осознал задачу, направь свою ненависть на врагов Императора.
– Пытаться одолеть этих врагов лишь грубой силой столь же осмысленно, как рубить мечом ветер. Нет, здесь нужен иной подход. Нет ничего абсолютного, всегда есть контрмеры. Просто их нужно найти, - Вертер покачал головой, осматривая разложенные на столе книги, будто куски несобранной мозаики. – Хорошо, тогда я к Хаддрин. Не вижу смысла тянуть. Варез, тут ничего не убирай, ладно? А то потом опять все по углам и полкам искать.
Путь много времени не занял, всего-то пришлось подняться на одну палубу выше. Келья Хаддрин располагалась точно над архивариумом, а точнее, являлась его продолжением. Сестра-диалогус не особенно тесно контактировала с «Пальцем», ее таланты обслуживали в первую очередь самого инквизитора, а во вторую – капитана «Таласы Прайм». Лингвистика была лишь малой частью ее обязанностей, в первую очередь Хаддрин Мальфум являлась высококлассным криптографом.
Основой работы Инквизиции, как бы ни лукавили некоторые на счет твердости веры и силы воли, являлась информация. Просеивание бесчисленных радиопереговоров, перехват варп-шепота астропатов, поиск в банках данных и архивах, банальное вскрытие почты – все это позволяло обнаруживать угрозы и изыскивать средства для их нейтрализации. И все требовало дешифровки.