Во мрачной тьме
Шрифт:
Которое сейчас могло его спасти.
Он попробовал рекаф – убогую пародию на растворимый кофе и пакетированный чай, полностью синтетическую, однако содержащую вожделенный кофеин и танин. Пусть и отдаленно, рекаф напоминал о потерянном доме. О семейных ужинах в детстве, о передышках между боями в юности, о вечерних чаепитиях прямо в лабораториях с теми немногочисленными учеными, с которыми Вертер сумел сдружиться.
– Och, Geller, – пробормотал он по-польски. – Gdybys tylko wiedzial, co przyniesie twoja praca ...(1)
Двери
– О, Железка. А с кем ты тут разговариваешь.
– Меня зовут Владислав. Ни с кем не разговариваю, просто мысли вслух.
– А, ну бывает… - она тоже плеснула себе рекафа в кружку. – Не спится?
– С чего ты взяла?
– Ну, ты же не спишь.
– Нет, я тренировался с братом Герионом, - Вертер помолчал и зачем-то добавил. – Сегодня я впервые смог его достать.
– Как тебе это удалось? Он поддавался?
– удивилась арбитр.
– Раньше погаснет галактика, чем Герион поддастся в спарринге. Просто я научился, вот и все. А ты чего бродишь ночью?
– Нога все еще болит, время от времени. В бою не мешает, но стоит лечь…
– Современная медицина действительно впечатляет. В мою эпоху на заживление такого перелома ушло бы несколько месяцев, а полное выздоровление не наступило бы никогда.
Алисия устроилась рядом за столом и уставилась в кружку так, будто хотел разглядеть на дне вселенскую истину. Отдых в лазарете явно пошел ей на пользу. По крайней мере стало заметно, что она женщина, лишь на несколько биологических лет старше самого Вертера, и все еще довольно привлекательная.
– Я все хотела спросить, - проговорила она. – Как была… ну, Старая Земля?
– А ты уверена, что хочешь это знать? Старой Земли давно нет. А что из себя представляет Святая Терра, как вы ее зовете, я и сам знать не желаю.
– Да, смысла в этом нет. Просто… любопытство. Я видела много планет, но мне интересно, каким был мир, где зародилась наша цивилизация.
И правда, каким? Вертер не мог ответить на настолько сложный вопрос коротко. Да и какое слово могло описать кипящие жизнью многомиллионные города, а потом те же города, превращенные в руины артиллерией? Сведенные в ноль леса, на месте которых разбивались поля, и поля, засаженные новыми лесами? Пламенную веру, которую сменял цинизм и разочарование во всем только для того, чтобы надежды вспыхнули с новой силой? Триумф технологии, соседствующий с ностальгией по архаике?
– Она была прекрасна. Я смог осознать ее немыслимую красоту только сейчас, утратив ее навсегда. Мне очень жаль, что моя машинная память хранит так мало культурных материалов. Может, если бы Империум ознакомился с ними, то смог бы переосмыслить свои ошибки… хотя кого я обманываю.
– И музыка у вас тоже была? – Алисия кивнула на гитару в руках Вертера.
– Разумеется. Я как раз собирался проверить, на что годится этот инструмент.
– Он принадлежал Тобиасу. Ну, тому, кто был до тебя.
– Думаю, он бы не обиделся. Инструмент
Он прокашлялся, в последний раз подправил настройку и положил пальцы на струны. Песня, что звала его сейчас, была очень старой, почти двухсотлетней давности, но зацепила его тем, что была посвящена существам, очень похожим на него самого.
– Two fates intertwide sorrow in a memories…
«Но где ты, вторая судьба, что переплетена с моей?! Покажись, помоги мне! Я не справлюсь один с этим ужасом!»
– Rooted, realigned, not cold comfort here for me…
«Здесь так холодно. Мое тело не чувствует этого, но душа уже замерзла».
Он продолжал играть, он парил в своей песне. Ему было безразлично, что рядом сидит Алисия, не понимающая ни слова. Эта песня нужна была ему, это была тончайшая ниточка, которой неведомая сила словно пыталась вытянуть его из ада. И он знал, что пусть ниточка и тонка, но она выдержит всех, кто попытается спастись вместе с ним.
– And if I don’t have heart, then what is broken? Bonds of time, they come apart. We’ve been awoken at the end.
«Проблема в том, что у меня все еще есть сердце. Слишком живое. Слишком слабое. И я чувствую, что однажды его придется вырвать из груди».
– And if I don’t have a heart, then why keep hoping? We were blinded from the start, forever frozen, my friend…
«И правда, на что я все еще надеюсь? На чудо, наверное. Больше не на что… Хех. Совсем, как инквизитор Тор».
Вертер замолчал и прижал струны рукой.
Алисия тоже не издавала ни звука, только глядела в пустоту.
– Переход в варп назначен на завтра, на десять часов по бортовому времени, - сказала она необычно тихо. – Мы отправляемся на самую границу обитаемого космоса. Наш пункт назначения – мир, населенный ксенорасой эльдар.
– Эльдар так эльдар, - Вертеру это название не говорило ничего. – Надеюсь, там найдется что-нибудь, что можно убить.
ПРИМЕЧАНИЕ:
(1)– Эх, Геллер. Знал бы ты, до чего доведет твоя работа… (пол.)
Глава 19
«Таласа Прайм», архивариум
Время в варпе тянулось однообразно-утомительно и до утомительного однообразно. На борту корабля смена дня и ночи определялась только сигналом по системе оповещения и приглушением света, а отличить один день от другого и вовсе не представлялось возможным. Как и прежде, с развлечениями было туго, но после сумасшедших трех недель на Рисле Квартус Вертеру в чем-то даже нравилась такая размеренность. Во всяком случае, он точно знал, сколько времени у него на сон, и что никто не вытащит его из архивариума на очередной штурм.