Во славу человечности!
Шрифт:
Гор не понёс её на кровать, а подсадил на подоконник и целовал, гладил, успевал шептать милые, откровенные глупости. Она пыталась отвечать ему, но не всегда успевала и тогда позволила себе только принимать его ласки.
Как только перестала думать, что ей надо делать для его удовольствия, так усилились собственные ощущения, и тело зажило своей жизнью. Губы тянулись за его губами, тело бесстыдно прогибалось навстречу, чтобы получить свою порцию тепла и удовольствия, а ноги перестали скрывать и защищать сокровище,
Как только она забылась, так ещё крепче стали его объятия, жарче ласки и порывистее движения. Он словно обезумел и тянул её в это безумство. В какой-то миг всё закружилось и спины коснулся холодок простыни, а потом снова жар его тела и жадные руки.
В следующий миг пришлось удивиться собственной гибкости и застесняться чистоты ног, так как ступня удостоилась откровенной ласки, а потом вдруг оказалось, что это отвлекающий манёвр и она пропустила момент, когда её тело лишилось девственности. Только и успела, что ахнуть, широко открыв глаза, и натолкнулась на его внимательный взгляд.
— Ты моя, — констатировал Гор.
Аня понимала, что в первый раз как бы тело не жаждало удовольствия, сложно достигнуть разрядки, но Гор удивил её. Словно прочитав её мысли, он опустил свою руку вниз и помог ей по-другому. Он не задерживал свой оргазм, понимая, что для неё сейчас нет радости в длительности соития, но его пальцы чутко реагировали на разрастающееся в ней напряжение и он сумел разбудить её тело к новой жизни. Больше им стесняться друг друга было нечего.
— Не хочу, чтобы эта ночь заканчивалась. Аня, как же я люблю тебя! Скажи мне, ты чувствуешь тоже, что и я?
— Я счастлива с тобой, я растворяюсь в тебе.
Он прижал её крепче и снова начал поглаживать, целовать.
— Оглядываюсь назад и не понимаю, как жил без тебя?
— А мне кажется, что я только тебя ждала.
Он усмехнулся и ласково поцеловал в один глазик, потом в другой.
— Ты так сказала, как будто устала ждать.
Аня обвела краем кисти по его скулам и вскрикнула, когда он ухватил губами за палец.
— Ждала любовь моя, так долго ждала, что перестала верить.
— Ты совсем девочка.
— Я чуть младше тебя.
Он внимательнее посмотрел на неё и отрицательно качнул головой.
— Не верю, ты юна! Я оборотень и чую, что ты едва вышла из щенячьего возраста.
— Ну и ладно, всё это неважно.
— Неважно. Иди ко мне…
— Да я и так рядом, — засмеялась Аня.
— Нет, я хочу ближе, и чтобы твоя шея была открыта мне так же, как всё тело.
— Только не кусай! Это больно!
— Не буду. Я хочу подарить тебе всю нежность, что прячется в моём сердце. Примешь ли ты её?
— Я буду беречь её пуще жизни!
— Ты создана для меня, Аня. В тебе всё идеально! Ты кажешься хрупкой, но твоё тело крепкое и гибкое. Один твой вид поднимает
Он подхватил Аню под мышки и посадил на свой живот.
— Мне в радость смотреть на тебя, касаться, прижимать к себе. Я самый счастливый мужчина, потому что ты рядом! Как глупы те, кто предпочитает разумную влюблённость вместо всепоглощающей любви.
Она сдвинулась чуть ниже, понимая, как ему будет приятнее.
— Теперь и умереть не страшно, — со стоном признался Гор.
— С ума сошёл! Теперь тебя нельзя умирать, мы вдвоём. Куда ты, туда и я.
Он обхватил её за бёдра и, крепко сжав, хрипло попросил повторить.
Аня хотела повторить свою ласку, но по его взгляду догадалась, что его интересует признание и она, совершенно серьёзно посмотрев на него, сказала:
— Не буду жить без тебя. Понимаю, что это не разумно, но я не захочу встречать новый день, зная, что тебя нет. Поэтому береги себя!
Гор прикрыл веки, но Аня увидела, как из уголка глаза скатилась слеза. Она столько раз говорила ему, что любит, но, похоже, только сейчас он её слова принял сердцем. Ей пришлось отвернуться, чтобы не показывать, как ей больно за него.
Каким ещё откроется перед ней её муж? Что он скрывает под грозным взглядом и неприветливым выражением лица?
Захотелось подарить ему столько любви и нежности, сколько он выдержит и никак не ожидала, что получит в ответ ещё больше ласки и обожания. Может потом, между ними будет больше яростной страсти, но в эту ночь царила трепетная любовь и неисчерпаемая забота.
— Альфа! Вставай! — стучал в дверь Черен. — Вставай, пока у нас не началась резня! Все точат клыки!
— Нюта, краса моя, может, ты поспишь ещё? — подтягивая к себе поближе расслабленную Аню, ласково спрашивал Гор и всё оглаживал, то бочок, то плечо; а то освободит доступ к шее и к ней тянется, чтобы лизнуть, вдохнуть не скрытый ничем Анин запах.
Аня просыпалась медленно и вяло думала о том, что как можно смотреть на неё с умилением, когда она растрёпанная и нелепо притиснута к его телу. Надо бы развернуться, лечь красиво, да не дышать в его сторону.
А ему и невдомёк о бродящих в её голове мыслях. Анина кожа нежнейшая, изгибы тела сводят с ума, тоненькая шея так беззащитна, что иначе, как только губами, он не смеет к ней касаться. А ещё её запах! Она так следила за своей чистотой, всегда прикрывала себя одеждой, но сейчас он чует её. Аромат тела. Аромат его пары, идеально подходящий ему. Она избрана им не только умом и сердцем, но ещё и зверем.
— Ой, Гор, прекрати, мокро и холодно! — отпихнула она его, когда он лизнул её шею, плечо. В ответ он обхватил её крепче, дополнительно зафиксировав ногами, и шумно втянул воздух.