Во тьме безмолвной под холмом

Чёрч Дэниел

– Давай уложим его на одеяло и пойдем отсюда, – сказала наконец Элли.

У них ушло почти двадцать минут, чтобы перетащить труп в «Лендровер», перевалить через отбойник и погрузить на одеяло в багажнике. Элли накрыла Тони вторым одеялом и захлопнула заднюю дверцу. Когда Милли забралась на пассажирское сиденье, у нее стучали зубы. Элли включила обогреватель и подала ей термос.

– Плесни-ка себе.

– Спасибо.

Элли подождала, пока Милли наполнит свою чашку и закрутит термос, и направила машину обратно в деревню.

– В чем дело? – спросила Милли.

– Ни в чем.

– Эль, да ладно.

Мне же все понятно.

– Стихами заговорила?

– Я поэт, зовусь я Милли. Ну так в чем дело?

– Начнем с того, что Тони Харпер единственный в этой семейке… БЫЛ в этой семейке более-менее похож на человека. Пока не примет на грудь и не начнет буянить. Но я никогда не видела, чтобы он хватался за нож. Я к тому, что иначе он бы давно кого-нибудь прирезал, сел в тюрьму, и одним Харпером на нашу голову стало бы меньше.

– Ну, сейчас так оно и есть.

– Ха. – Они миновали склон над рощей. – Нет, когда доходило до мордобоя, он ограничивался кулаками. Ну, с ноги мог зарядить.

– Но не вчера ночью.

– Ты в курсе, что он их делал сам?

– Что?

– Ножики. Толкал всей деревне, на пиво зарабатывал. У меня дома лежит парочка. – Элли фыркнула. – Уж конечно, ты догадаешься, кому пришлось с ним разбираться, когда он прогулял денежки и устроил махыч. Подкинула себе работенку, называется. К тому же в Барсолле два паба, и Тони в оба вход заказан: единственное место, где ему еще наливают, – «Колокол» на Северной дороге. Там он нажирается в хлам и чешет домой. Но путь к ферме на другой стороне долины, и…

– И в итоге он до смерти замерзает на полпути наверх, к дороге, – закончила Милли. – За ним кто-то гнался?

– Да. И он не отбивался. Он пытался убежать и спрятаться… – Элли подумала о склоне. – Сумей он проделать остаток пути, добрался бы до Барсолла. Значит, нападавший был не один. Его окружили, и он достал нож, чтобы не подпустить их.

– Не подпустить кого?

– Тут-то и зарыта собака, не так ли?

Несмотря ни на что, Элли бедняга Тони скорее нравился. В глубине души он был неплохой парень, несмотря на семейное окружение, которое по идее должно было вытравить в нем все хорошее. И, несмотря на хулиганский нрав, ему было не занимать мужества. Он вступил в драку со своими братцами, когда Пол Харпер попытался надругаться над местной девчонкой, получил перелом руки, но продолжал бороться с ними, пока не прибыла Элли. А теперь его не пустили на порог собственного дома, и умер он на карнизе, загнанный в угол.

Они добрались до поворота дороги недалеко от вершины холма.

– О господи, – проговорила Милли, указав пальцем.

Верхотура представляла собой плоский уступ за поворотом, утыканный мусорными урнами и столиками для пикников, обнесенный по краям перилами. Отсюда открывался вид на Тирсов дол, Воскресенский кряж и Фендмурскую пустошь, подпорченный лишь столбами электропередачи, что тянулись от Кряжа до Пустоши, огибая по кривой вересковую топь. Это место каждое лето привлекало небольшие толпы туристов, но сейчас внимание Элли было приковано к стене черных туч, катившей к вершинам через долину.

– Опять сегодня навалит снегу, – сказала Милли.

Элли не ответила. За Верхотурой дорога делала поворот на Колодезный тракт, ведущий в деревню. Дом близко. Элли нажала на педаль газа. Дел невпроворот, а скоро уже стемнеет.

3

Двадцать

лет назад Энди Брейлсфорд отряхнул пыль Барсолла со своих ног, поклявшись никогда не возвращаться. Вопрос, в самом ли деле он орал «Покеда, лошары!» из окна уносившей его машины, оставался спорным, но уж про себя-то твердил это наверняка: когда тебе двадцать один год, всегда чувствуешь себя первым умником, способным покорить мир. Пять лет назад Энди вернулся с брюшком, лысиной и семьей. За минувшие годы он успел перепробовать себя во множестве дел, в числе которых оказалось управление парой разорившихся садовых хозяйств, и потому кто-то, очевидно запомнивший его предполагаемые прощальные слова, окрестил беднягу «Вазончиком» – кличкой до того прилипчивой, что, по слухам, его теперь так величала даже собственная жена.

Вазончик получил должность управляющего в «Кооперативе»; охотно ли он согласился работать в том же магазине, где когда-то по субботам загружал полки в рамках внешкольной подработки, – опять-таки вопрос спорный, но в том, что он не горел желанием предоставить магазинную морозилку под хранилище для трупов, сомнений не возникало. Впрочем, место для тела Тони Харпера он все-таки выделил; Милли была терапевтом, а не патологоанатомом, так что, пока дороги не расчистят, о вскрытии можно было забыть.

Неприятная повинность обыскать тело принесла плоды в виде бумажника с водительскими правами и страховым полисом на имя Тони Харпера; Элли запечатала их в разные пакетики для улик и сунула в карман куртки.

– Уговор в силе? – спросила Милли.

– Скорее всего. Сначала нужно сделать пару остановок.

– Харперы?

– Ага.

Милли ткнула ее пальцем в руку:

– Ты только осторожно, лады?

– Об этом можешь не беспокоиться. – Элли поморщилась. – Жаль, что не всегда можно приходить с оружием.

– Не забудь прикупить винишка.

Подъехав к участку, Элли обнаружила, что Том Грэм с парнем и девушкой уже собираются уезжать.

– Все в порядке, Элли. Просто отвезу их домой.

– Я сперва поеду в «Колокол», а потом известить Харперов.

– Резонно. – Если Грэма и озадачило, что ей нужно в «Колоколе», уточнять он не стал. Для него полицейская работа была нехитрым ремеслом, которое Элли зачем-то всегда усложняла, принимая слишком близко к сердцу. Он проморгал бы половину того, что они с Милли заметили на месте происшествия, а если бы и обратил внимание, все равно пришел бы к выводу, что Тони Харпер заплутал в метели и замерз по пьяни.

– Не задерживайся. Судя по последним прогнозам, опять будет снегопад, да покруче предыдущих. Даже горную дорогу может завалить. Не хотел бы я там застрять.

– А сказали, когда будет?

– Не позднее шести.

– Ясненько. Спасибо, Том.

На заднем сиденье Томова внедорожника жались друг к дружке Рик и Кейт. Девушка слабо улыбнулась Элли и помахала рукой. Элли кивнула в ответ и проводила их взглядом.

Снежок по-прежнему то сеял, то прекращался. На часах было чуть больше трех; полтора-два часа до наступления темноты и (предположительно) три до того, как грянет буря, но Элли давно усвоила, что не стоит доверять свою жизнь синоптикам. Хорошо бы оказаться дома не позже пяти, но и это слишком поздно.