Во тьме
Шрифт:
Если я сейчас открою рот, то сто процентов наговорю глупостей, потому что говорить
правду я не стану, а врать не умею.
– Она меня поцеловала и я растерялся. – сказал Денис спустя долгую минуту – А потом
я разозлился и еле устоял, чтобы не влепить этой смелой курве, по её смелым губёшкам.
От неё ужасно несло спиртом… Фу! И сигаретами и ещё чёрт знает чем… Знала бы ты, как
было противно.
“Раскалённые иглы ярости…”
– Теперь ясно, откуда у меня появилось это ненавистное чувство. Ты был так зол, и тебе
было так противно, что я буквально поверила в то, что испытываю всё это сама.
– О чём ты? – непонимающе отпрянул Денис.
– Наша связь гораздо сильнее чем, я думала. Похоже, что она теперь действует на
расстоянии, причём на гораздо большем, чем одна комната и даже целый дом.
19.
“Любовь – сильнейшее чувство непоколебимой привязанности. Матери к ребёнку,
сестры к брату, мужчины к женщине. Чувство, дающее невероятную силу и
одновременно забирающее её…”
Пятница. Этот день и без того прекрасен своим статусом, но сегодня у нас двойной
праздник.
Пивной фестиваль! Ежегодное осеннее мероприятие, устраиваемое местной
пивоварней на радость всем алкоголикам и легкомысленной молодёжи. В этом году
основатели празднуют юбилей компании, и поэтому всё намного масштабнее и дольше.
Концерт, бесплатное пиво, куча народу и ряды патрульных машин с перекрытыми
автострадами. Глупый праздник, но такой весёлый.
Когда-то давно я веселилась вместе со всеми в толпе, а теперь наблюдаю со стороны. Я
знаю, что будет дальше. Сотни людей с вечера будут толпиться на главной площади
перед большой концертной сценой, на которой будут рвать глотки никому не известные
рокеры. Люди будут упиваться халявным пивом из огромных бочек, выставленных
прямо на асфальт, а когда разлив закончился, опустошат все прилавки ближайших
магазинов и киосков. Кто-то пойдёт в клубы и бары, кто-то в городской запущенный парк
к реке… веселье продлиться до самого рассвета и принесёт
адское похмелье и потерянные телефоны, но они знают это и всё равно сейчас идут и
идут на площадь… текут, словно огромная живая река по тротуарам.
Мы с Денисом стоим на крыше многоэтажного дома и взираем на это безумное
нашествие… под раскаты гитарного соло, с застывшими усмешками на лицах, смотрим на
прыгающих подростков и на уже зрелые пары с детьми. Мы ещё помним этот идиотский
восторг разрывающий грудь, когда с друзьями орёшь странные песни и обнимаешься,
наступая друг другу на ноги.
Я помню улыбающуюся Еву, фыркающую от противного запаха дешёвого вина из
коробки… безбашенного Ромку, скачущего под любимую аномальную песню… Антона,
стоящего напротив, всегда и постоянно стоящего напротив, а потом уже рядом и
ждущего подходящий момент, чтобы взять меня за руку.
Глаза обожгло холодом, и я быстро опустила голову.
– Я в прошлом году потерял золотую цепочку на празднике.
– Денис громко вздохнул и
поднял смятую алюминиевую банку, валяющуюся под ногами - Скоро каждый сантиметр
будет усеян мусором.
– Его уберут. – тихо сказала я – Как обычно, ранним утром, пока все будут спать.
– Знаю. – Денис повертел банку, а потом размахнулся и запустил её далеко во тьму
пустого двора. Через секунду до нас донёсся далёкий гул удара о боковину мусорного
бака.
– Ту цепочку мне подарили родители на день рожденье, они копили на неё несколько
месяцев, а я её и полгода не проносил. Крупно же мне тогда влетело от отца… - парень
посмотрел на меня – С тех пор они мне не доверяют. Представляешь, собираясь гулять, я
отдавал телефон матери?
– Мило… - улыбнулась я – А как же машина, которую ты водишь с шести лет?
– Угнал. – сказал Денис, и повеяло сожалением.
Мне стало не по себе. Парень никогда прежде этого не рассказывал, как, впрочем, и
многого другого.
– Значит, мне не показалось, что сегодня весь день ты был сам не свой?
Он, было, усмехнулся в своей обычной да-ладно-тебе манере, но затих.