Во власти бури
Шрифт:
— Нет! Нет!
Но было поздно.
С пронзительным, диким воплем, мало похожим на ржание, жеребец подпрыгнул, изогнулся и, наконец, так высоко подбросил круп, что седок пулей вылетел из седла через его голову.
— Шареб! — закричала Ариадна в ужасе.
Жеребец прянул с обочины, заметался во все стороны, оскальзываясь задними ногами в мокрой траве.
— Шареб!
Что-то случилось — возможно, одна из задних ног попала в кротовью нору. Так или иначе жеребец тяжело рухнул на бок. Если бы Колин не откатился в последний момент,
Девушка всем сердцем любила свою лошадь, но в первую очередь бросилась к лежащему неподвижно Колину.
— Вы живы? Колин, скажите что-нибудь!
Тот шевельнулся, перекатился на спину и вперил взгляд в Шареба Лицо его было мертвенно-белым.
— Боже мой, Колин!
Когда Ариадна присела рядом, он приподнялся, потряс головой и хрипло откашлялся.
— Похоже, идея была не лучшая…
Слезы брызнули у нее из глаз. Трясущимися пальцами она отвела влажные волосы со лба Колина и виновато заглянула ему в глаза.
— Мне нужно было предупредить вас, что никто никогда не ездил верхом на Шаребе! Только я.
— Что ж, лучше выяснить это позже, чем никогда, — заметил Колин с мрачным сарказмом.
Он начал подниматься. Ариадна пыталась удержать его за плечо. Он сверкнул глазами на ее руку, потом на нее.
— Я хочу встать!
— Но ведь вас только что сбросила лошадь! Господи, Колин, он мог убить вас! Позвольте мне хотя бы помочь…
Не обращая внимания на протянутую руку и не удостоив ее ответом, Колин с трудом поднялся, оправил одежду и пошел к жеребцу. Ариадна осталась сидеть в позе нищего, протянувшего руку за подаянием.
Шареб отступил при его приближении. Он выглядел одновременно потрясенным и рассерженным.
— Тихо, приятель, тихо! Успокойся.
Колин протянул руку. Шареб шарахнулся, но ветеринару удалось поймать поводья. Чувствуя себя плененным, жеребец с негодующим ржанием поднялся на дыбы. Ветеринар с силой рванул поводья вниз. Копыта передних ног глухо стукнули о землю. Шареб снова прянул в сторону, почти сорвав с себя уздечку.
— Тихо! — повторил Колин негромко, но требовательно и положил ладонь на влажную холку жеребца.
Словно по волшебству, Шареб перестал рваться и успокоился. Голова его свалилась до земли, словно он намеренно отказывался смотреть на человека. Колин услышал шаги Ариадны, ощутил ее присутствие за спиной, увидел маленькую руку, треплющую жеребца по крупу. Он повернулся.
Лицо девушки все еще было мокрым от слез, щеки пламенели.
— Он не нарочно, — тихо произнесла она. — Это случилось помимо его воли. Сейчас ему стыдно. Так ведь, Шареб?
Жеребец поднял переднюю ногу.
— Видите?
— Что именно? — с холодным сарказмом осведомился Колин. — Что он весь раскаяние?
Теперь,
— Держите! — скомандовал он резко и ткнул поводья в руку Ариадне. — Мне надо осмотреть его.
— В первую очередь надо осмотреть вас!
— Держите поводья.
Со стеснившимся горлом Ариадна следила за тем, как он придирчиво и медленно осматривает одну за другой ноги жеребца. Теперь стали заметнее последствия падения: Колин приволакивал ногу и держался неестественно, слегка приподняв плечи, словно их свело судорогой и никак не удавалось расслабить. Однако он заботился в первую очередь о своем подопечном — о лошади, чуть было не убившей его.
Девушка отвела взгляд и стояла с поникшей головой, пиная мелкие камешки. Чувство вины переполняло ее. Нельзя, недопустимо было вести себя так! Ради того, чтобы удовлетворить свои низменные страсти, она бессовестно флиртовала с мужчиной и тем самым толкнула его на опрометчивый поступок. Ее безрассудство дорого обошлось и Колину Лорду, и Шаребу — двум дорогим для нее существам. Сама же она получила горький урок.
— Вам больно? — робко осведомилась она, поднимая взгляд.
— Ничего непоправимого со мной не случилось, — ответил Колин, не глядя на нее. — А вот подпруга порвалась.
— До подпруги мне дела нет. Меня интересует, что с вами! Вы мне дороги!
В этот момент Колин, присев на корточки, осматривал переднюю ногу Шареба. Он резко вскинул голову, и девушка столкнулась с гневным взглядом.
— Я вам дорог, вот как? Какого дьявола? У вас есть «ваш дорогой Максвелл», и этого вполне достаточно, во всяком случае для порядочной женщины!
— Но вы мне дороги как друг… — запротестовала Ариадна, ошеломленная злобной вспышкой.
— Если я вам дорог, то и ведите себя со мной как с другом!
— Но я думала, что это все невинно…
— Ах, вы думали! Должно быть, это забавно, когда мужчина извивается у вас на крючке! Забавно, когда его снедает безнадежное желание, когда его трясет как в лихорадке! Забавно, черт возьми, дергать за удочку, чтобы его зацепило и того сильнее! Я не играю в гнусные маленькие игры вашего круга, миледи! Они хороши для тех, у кого вода вместо крови. Таким нетрудно держать себя в узде, потому что они не способны на настоящее желание!
— Колин!
— Убирайтесь в коляску и дайте мне хоть немного покоя!
— Как вы смеете со мной так разговаривать!
— В коляску, черт возьми!!!
Ариадна сделала попытку надменно вздернуть подбородок, но лицо ее пылало от стыда. Совесть говорила, что она заслуживала выговор, что сама навлекла это на себя. Девушка отвернулась и сделала шаг к экипажу, но тут взгляд ее упал на другую сторону дороги. Там выстроились вдоль изгороди больше дюжины овец. Они стояли прямо против того места, где Колин осматривал Шареба, и тянули шеи против жерди, как если бы пытались оказаться как можно ближе к нему.