Во власти ночи

Щабельник Виктория

Сева вернулся спустя четверть часа, но его отсутствие для меня осталось незамеченным. Я сосредоточилась на деле, сама боясь того, что смогу почувствовать. Разумеется, для меня было бы легче не чувствовать ничего. Но был еще мальчик, в которого больше никто не верил. И, возможно, был похититель, который удерживал его силой. Мне было недостаточно просто держать рюкзак в руках. Вывалив его содержимое на столик, стала перебирать обычные школьные принадлежности, задержала в руках дорогую ручку, скорее всего, подарок родителей, сотовый, который паренек оставил вместе с остальными вещами. В его списке контактов были лишь папа, мама и брат. И все. Больше никого. Были ли у него друзья? Нравилась ли ему какая-нибудь девочка? Валерий Чернов казался

одиноким и брошенным подростком. Каково ему было в школе, где занимались богатые, успешные, любимые дети, о которых вспоминали не только по праздникам? В дорогом кожаном портмоне я заметила маленькую любительскую фотографию: мужчина за сорок, интересный, с седыми висками и морщинками вокруг глаз. Молодая женщина модельной внешности и ребенок лет семи, которого оба родителя нежно обнимали. Почему-то я решила, что этот ребенок не Валера. Возможно, в тот момент он их снимал? И где-то еще есть фотография, где изображены все четверо - счастливые и улыбающиеся?

– Мне нужно осмотреть то место, где нашли рюкзак, - внезапно решилась я.

– Не думаю, что Алекс позволит тебе выйти, - вырвались у Севы слова, разом пояснившие мне, непонятливой, мой статус в Конторе.

– Ты же сам попросил меня о помощи. Я знаю, без участия в этом Алекса не обошлось. Он хочет чтобы я была в деле? Хорошо, я в деле. Тогда не нужно мне мешать.

Я знала, что за мной наблюдают. Чувствовала это с самой первой минуты, как оказалась в комнате, наедине с собой. И хотя до сих пор не обнаружила следящее устройство, у меня не было причин не доверять собственным ощущениям. Я только что сделала первый шаг навстречу. Теперь ответ был за Алексом.

У Севы зазвонил сотовый и я невольно улыбнулась. Он говорил с собеседником недолго, и когда закончил, с хитрецой посмотрел на меня:

– Собирайся. Вылетаем через час.

XXV

Несколько недель назад...

Тимур сжимал вспотевшей ладонью камень, который он засунул в карман брюк. Он стал замечать в себе эту привычку, когда его тюремщик вернулся откуда-то рассерженным. Он не видел в тот момент его лица, лишь слушал, как нервно тот ходит за дверью. Словно не может найти себе места. Тимур не знал, радоваться ли беде его пленителя, или огорчаться. Ужин запаздывал, а молодой, растущий организм требовал калорий. Наконец, шаги замерли около его двери, и Тимуру явился совершенно спокойный и собранный тип с неизменным подносом. Поведя носом в воздухе, парень уловил традиционную кашу и слегка приуныл. Похоже, его тюремщик не особо сведущ в кулинарном искусстве. Но почувствовав довольное урчание желудка, тут же отбросил неблагодарную мысль.

– Как нога? Повязка не жмет?
– заботливо поинтересовался тип.

– Не жмет, - жуя, ответил Тимур.

– Рука не болит?

Тимур лишь отрицательно помотал головой, решив, что чем меньше этот странный человек будет знать о его состоянии, тем лучше.

– Мне придется уехать. Надолго.
– Тип говорил так, будто всецело доверяет Тимуру и ищет с его стороны поддержки.

– Мне-то что? Уезжай, - щедро отпустил его Тимур.

– Если я этого не сделаю, твоя сестра может погибнуть, - словно не слыша слов парня, продолжал мужчина. Эта фраза заставила Тимура перестать жевать и с опаской посмотреть на собеседника.

– Ты хочешь ей помочь?
– недоверчиво спросил он.

– В последнее время я только этим и занимаюсь - пытаюсь вытащить из очередной передряги твою неугомонную сестру.

– Но почему?
– удивился парень.

– Я ей это обещал, - просто ответил мужчина.

***

Ты сильная, и не нуждаешься в чьем-то одобрении. Если они тебя не понимают - плевать. Главное про себя ты знаешь - ты не сумасшедшая. Ты особенная. Ты бесценна! И для кого-то однажды станешь целым миром. Живи и борись ради этого. Терпи, притворяйся, если нужно,

но никогда не сдавайся!

Слова Призрака неожиданно всплыли из глубины памяти. Это то, что позволило мне тогда пережить страшные недели "лечения". Но я действительно исцелилась, утратив наивность и доверие к себе самой. Мама была рада получить эту обновленную версию своей дочери, а мне предстоял нелегкий путь, сотканный из лжи, притворства и лицедейства.

На мне была теплая не по сезону куртка, однако я все равно чувствовала озноб. От волнения или страха - не знаю. Я согласилась на эту авантюру повинуясь глупому порыву, и сейчас сожалела об этом. Найти того, кого уже никто не надеялся увидеть живым. Почему я решила, что приехав туда, где мальчик пропал, я смогу что-нибудь узнать, почувствовать? Контора, да и мой отец были уверены, что я Искатель. Я же по-прежнему испытывала по этому поводу сомнения. Мне "повезло" увидеть кошмар, благодаря которому удалось спасти пациентов разрушенной больницы. А что если это была просто случайность? Папа говорил, что главный мой враг - неуверенность. Проблема многих людей, но в моем случае она станет непреодолимой преградой для силы, которой я, быть может, обладаю. Все на грани предположений и допущений. Как можно быть уверенным, что дочь искателя может родиться с талантом своего отца? С чего они все взяли, что я способна развить в себе эту силу? Что я вообще хочу это делать? Разумеется, толчком для меня было исчезновение Тимура, и я действительно пыталась его почувствовать через Странника. Несколько раз мне даже казалось, что он близко. Но как я могу быть уверена, что это не причуды моего воображения?

Мы с Севой прибыли на место около пятнадцати минут назад, но я все еще не решалась войти в дом. Мой временный "напарник" наслаждался теплом и гостеприимством семьи Черновых, я же предпочла остаться на улице, невольно оробев под суровым, немного уставшим взглядом отца пропавшего паренька. Я сразу это почувствовала - он переживает за приемного сына. Искренне. И как бы ни выглядели со стороны их попытки поскорее закончить с делом, я вполне могла предположить, что оба родителя подвержены некоторым человеческим слабостям. Они боялись, что как прежде уже не будет никогда. Исчезновение или смерть ребенка что-то переворачивает внутри любого человека умеющего чувствовать. А эти люди усыновили парня, когда он был еще крохой. Возможно, когда-то они и были ему настоящими родителями. Давно, наверное, уже и забыли, как это делается в нормальных семьях.

Я шумно выдохнула и только собралась постучать, как мне открыли дверь. Меня ждали, и я это знала. Пройдя вглубь роскошного коридора, я оказалась в очень светлой и довольно уютной комнате, в которой уже находились Сева и супруги Черновы. Глава семьи держал в руках стакан, предположительно с водкой, его жена словно отстраняясь от того, что здесь происходит, сидела с бледным холодным лицом, на котором было затруднительно прочесть какие-то эмоции.

– Могу я увидеть его комнату?
– обратилась я к хозяину дома.

– Зачем?
– его жена как-то отстраненно и неприязненно посмотрела на меня. Я не знала, что могла ответить на ее вопрос. Почему мне так важно увидеть комнату ее пропавшего сына? Потому что мне хотелось больше узнать о ребенке, которого быть может, уже нет в живых. Почувствовать как он жил, возможно, даже понять. Сделать для него то, что когда-то не сделали для меня.

– Это часть нашей работы, - донесся до меня голос Севы.

– Если вы считаете, что это необходимо...
– женщина мазнула по мне взглядом и потеряла ко мне всякий интерес. Что же ты за существо? Чем живешь? О чем мечтаешь? Умеешь ли чувствовать хоть что-то? Я вспомнила фотографию, на которой эта пара обнимала своего сына. Тогда эмоции били через край. Они действительно любили и были счастливы. Но что теперь? Неужели приемный сын ей настолько безразличен? Или она привыкла скрывать от чужих людей свои настоящие чувства?