Во власти ночи

Щабельник Виктория

– Я сказала, что мне надоел этот кретин, на которого было потрачено столько времени, сил и денег. Частная школа, а он учится и ведет себя как босяк! Лучше бы мы никогда его не брали из того вонючего приюта.

– Ты как всегда права, дорогая, - глава семьи неслышно подошел к нам.
– Ты как никто другой чувствуешь, что нужно нашей семье. Жить за границей - пожалуйста! Оставить Валеру здесь, здесь, ведь он успел подружиться с ребятами из школы? Пожалуйста! Новую шубку? Машину? Дом? Ты все знаешь, и все умеешь. И ты прекрасна. Жаль, что мертва. Уже давно мертва внутри.

– А сейчас извините, мне нужно быть

рядом с сыном, - на этот раз он обратился ко мне, и я, молча проводила взглядом его удаляющуюся спину. Женщина, что-то зло буркнув, направилась к дому. Среди спасателей было заметно оживление - медленно и очень бережно они поднимали из расщелины спасенного ребенка. Смахнув со щеки капли дождя, я поняла, что плачу.

– За твое первое дело! Ты просто чудо!
– Сева с громким хлопком открыл бутылку шампанского, но я отказалась от бокала. Через несколько минут самолет должен был доставить нас в здание Конторы, а мне так и не представилась возможность совершить побег. Мне и в голову это не пришло! Сначала была взволнована судьбой ребенка. Когда его достали из расщелины, куда он свалился, пытаясь прыгнуть в море, врач бегло обследовал повреждения, чтобы тут же погрузить ребенка в ожидавшую машину скорой помощи. У мальчика была сломана нога в двух местах, возможно, задет шейный позвонок. Парень кричал, ненадолго придя в себя, но его никто не слышал. Он продержался так долго благодаря дождевой воде и вере - что его найдут. Ведь любому ребенку нужно во что-то верить.

Когда я вошла в здание Конторы, решила не терять лишней минуты. Он был здесь, я это знала. Возможно, следил за ходом поисков со своего большого экрана. Тем лучше. Теперь он знает все. И должен понимать, что некоторые проступки простить невозможно.

– Поздравляю!
– Алекс встал, как только я ворвалась в его кабинет. Он сделал попытку меня обнять, поэтому не успел среагировать, когда я с размаху влепила ему звонкую пощечину. Зло глянув на меня, он тут же перехватил мои руки, заведя их мне за спину.

– Что ты себе позволяешь, злодейка? Неужели я успел тебя чем-то обидеть?
– тон был шутливый, однако, судя по глазам, он был в ярости.

– Ублюдок! Ты знал! Знал что мальчик жив. Ты должен был это чувствовать. Ведь ты же ищешь людей. Тогда почему ты его не спас? А заставил страдать столько дней?

– Я не знал, - хмуро выдавил он, смотря прямо на меня. Но я ему не верила. Никогда! Ни за что! Как такую мразь Земля носит?

– Ложь! Я тебе не верю. Ты сделал это чтобы увидеть, на что я способна? Заставить действовать, пробудить во мне жалость и сострадание к ребенку? Отличный ход! Но он будет стоить тебе многого!

– Чего же например?
– мне показалось, или его веко слегка дрогнуло? Он быстро овладел собой, только глаза... Эти глаза выдавали бурю эмоций, но мне совершенно не хотелось в них смотреть. Я боялась в них заглянуть.

– Что бы ты ни задумал в отношении меня, забудь об этом. Тебе мною не управлять!

– Я постараюсь этого не забыть, - он коснулся пальцами щеки, на которой проступил след от пощечины, - и этого тоже. А теперь иди в свою комнату. После поговорим.

XXVI

В мою комнату принесли небольшой телевизор. Теперь я не была полостью оторвана от мира. Машинально нажимая кнопку пульта, я рассеянно пялилась

в экран, ничего не видя перед собой. События прошедших дней не давали успокоиться, постоянно держа в напряжении. Что задумал Алекс? Каким будет его ответный шаг? В тот момент, когда я била его по лицу и обвиняла в том, что он едва не допустил смерть ребенка, меньшее, о чем я думала, это последствия. Но сейчас, когда мысли были ясны, а ярость улеглась, пришлось признаться, что я действовала импульсивно и неразумно. Алекс не должен был знать о том, что я чувствую к нему в действительности. Со временем он бы начал мне доверять, дал больше свободы. Мне бы удалось его обмануть. Ну почему я так несдержанна?

К счастью, Сева не стал меня избегать и охотно навещал по вечерам. Мы много болтали о пустяках, но никогда не касались в разговоре Алекса. Сева передал мне новости про Валеру. Он лежал в больнице и ему предстоял долгий период реабилитации. Отец не отходил от него ни на шаг. Мать же, собрав вещи, уехала за границу. Похоже, Чернов старший наконец сделал свой выбор. А я...Каждый день ждала во что же выльется моя вспышка гнева.

Дверь с грохотом распахнулась, и зажегся свет. Я приподнялась полусонная на кровати, готовая грубо послать бесцеремонного незваного гостя. Гость вошел и с глумливой улыбкой встал надо мной, сложив руки на груди:

– С добрым утром, злодейка!
– я демонстративно взглянула на циферблат, и убедилась, что мои внутренние часы мне не лгут. Стрелки показывали полвторого ночи.

– А я за тобой собирайся. Мы выезжаем.

– Когда? Куда?
– в голосе прозвучала растерянность. Ничего не могла с собой поделать.

– Через пятнадцать минут ты должна быть в машине. А куда... увидишь, - он не позаботился даже закрыть за собой дверь. Каков мерзавец! Минут пять я сидела, словно в ступоре, пока не сообразила, что мне только что бросили вызов, а, стало быть, наше противостояние с Алексом вышло на новый уровень. Он перестал меня игнорировать, и теперь будет просто изводить другими способами.

Я никогда так быстро не принимала душ. Волосы не успели высохнуть, да и одежда была слегка влажной, когда я, как мне и было "велено" садилась в машину. Кроме Алекса и меня в ней не было никого.

– Где остальные?

– А кто тебе нужен?
– Алекс улыбнулся во все тридцать два и завел мотор.

– Разве мы едем вдвоем?
– я насторожилась.

– Тебя что-то смущает? Может быть, боишься?

– Чего мне боятся?
– ответила я вопросом на вопрос.

– В таком случае не вижу никакой проблемы.

Я замолчала и откинулась на сидение. Ночь была в самом разгаре. Но Алекс и прохладный душ полностью согнали с меня следы сна. Меня беспокоило то, что мой спутник снова вернулся к своему шутливо-издевательсткому тону. С одной стороны так было проще его ненавидеть, с другой же... Что он задумал? Куда мы едем, а, главное, зачем? Разумеется, мысль о том, что Алекс хочет тихонечко придушить меня где-нибудь на нейтральной территории, и без проблем избавиться от тела пару раз посетила мой мозг, но тут же была отметена за несостоятельностью. Это был не его стиль. Унизить, раздавить морально - вот что было в его характере. Не знаю, откуда, но я чувствовала, что права. Физическое насилие он оставлял другим. Тому же Дмитрию, или, на худой конец, Севе.