Во власти обольстителя

Бартон Анна

Выставив ладонь вперед, матрона остановила ее:

— Я настаиваю, чтобы вы поехали и помогли леди Оливии… срочно. Несколько дней мы здесь как-нибудь обойдемся. — Она пригладила фартук руками. Ее решение было окончательным.

— Ну, слава богу! — воскликнула Оливия. — Пойдем. Карета ждет у входа. Сейчас заскочим к тебе домой, чтобы сообщить твоим и забрать самое необходимое.

Выходя из магазина, Аннабелл все никак не могла прийти в себя от такого поворота событий.

Уже сидя в карете, она спросила:

— Роуз

и его светлость знают, что ты здесь?

— Нет, — весело ответила Оливия. — Когда Оуэн узнает, что я угрозами заставила кучера отвезти меня в Лондон, он разозлится на меня пуще, чем на Роуз.

С изумлением и тревогой Аннабелл поняла, что Оливия могла бы ее похитить, если бы посчитала это необходимым. И у Аннабелл не было бы выбора.

Теперь ее везли в поместье Хантфорд.

Глава 28

Оуэн пристально разглядывал Роуз, которая, гордо выпрямившись, сидела в кресле перед его письменным столом и так же пристально глядела ему в глаза.

Он вызвал ее к себе в кабинет два часа назад, когда узнал, что этим утром Оливия взяла его карету, не сказав никому ни слова. Первоначальный шок сменился гневом, но сейчас, когда за окном небо по-ночному потемнело, его начала одолевать тревога. Куда она могла отправиться?

От своего доверенного, старшего конюха Чарлза, ему удалось узнать лишь то, что сестра уехала незадолго до ленча. Оливия сказала, что Оуэн знает все — наглая ложь! — и что вернется к вечеру.

В огромном кресле, стоявшем напротив него, Роуз выглядела еще более хрупкой, а скулы у нее — более высокими.

— Если тебе что-нибудь известно, — обратился он к ней, — ты должна мне сказать. Оливия могла попасть в дорожную аварию или еще в какую-нибудь переделку. Для молодой женщины небезопасно разъезжать в одиночку. В особенности ночью. — Разумеется, Оливия не одна, а с мужчиной. Но от этого на душе становилось только беспокойнее.

Роуз нервно сглотнула, как будто и она думала о том же.

Отодвинув кресло, Оуэн вскочил и зашагал по комнате.

— Я был к вам слишком снисходительным. — Он ткнул в нее пальцем. — Ты постоянно куда-то исчезаешь и отказываешься говорить, с кем встречаешься или чем в это время занимаешься. А Оливия берет карету и уезжает, не говоря ни единой душе куда. Если вы обе не объясните мне, что происходит, я приму срочные меры.

Роуз слегка наклонилась вперед, ее глаза тревожно расширились. Уже хорошо!

— Может быть, мне придется запереть тебя в твоей комнате на несколько недель. — А вдруг ей это понравится? Пришлось добавить: — Я лишу тебя чтения, рисования, занятий музыкой и даже запрещу видеться с Оливией… Пока ты не начнешь есть.

Оуэн не думал, что Роуз умеет смотреть так сердито. Наконец ему пришел в голову еще один способ, как добраться до нее.

— Деннисон! — гаркнул он.

В дверях кабинета появился

дворецкий.

— Меня зовут Ходжес, ваша светлость. Деннисон остался в городе.

Оуэн зажал переносицу пальцами. Ему, конечно, это было хорошо известно, однако в том, чтобы выкрикнуть имя Деннисона, было что-то успокаивающее, в особенности когда он был возмущен до глубины души.

— Благодарю, что просветили меня, Ходжес, — сухо заметил он. — Скажите Чарлзу, что я хочу видеть его.

Дворецкий склонил голову и исчез.

Роуз снова выпрямилась в кресле и стиснула руками подлокотники. Интересно!

Оуэн собирался допросить старшего конюха еще раз, чтобы узнать, что из вещей Оливия взяла с собой, когда уезжала. Может быть, ему известно больше, чем он говорит.

Он обратился к Роуз:

— Чарлз каким-нибудь образом участвовал в этом?

Она покачала головой, но щеки у нее порозовели. Оуэн вдруг вспомнил подметное письмо.

— Оливия встречается с ним?

Роуз неистово замотала головой.

Он наклонился к ней, их глаза оказались на одном уровне.

— Я хочу узнать правду.

Скрестив руки на груди, она с вызовом смотрела на него. Что такое? Что случилось с его кроткой и послушной сестрой?

До появления Чарлза Оуэн расхаживал по комнате взад и вперед. Держа шляпу в руке, главный конюх вошел и отвесил поклон в сторону Роуз.

— Вы хотели меня видеть, ваша светлость?

— Садитесь. — Он указал ему рукой на кожаное кресло рядом с креслом Роуз. Она избегала смотреть на Чарлза, а он — на нее. Так, как будто оба чувствовали себя в чем-то виновными. Стараясь, чтобы голос его звучал ласково, он спросил: — Когда леди Оливия уезжала сегодня утром, при ней был какой-нибудь багаж? Может быть, саквояж или корзина?

Чарлз нахмурился:

— Никакого багажа, сэр. Только маленькая… Такая штука, которую вешают на руку.

— Что говорит о том, что она не собиралась где-нибудь заночевать. Во что она была одета?

— Сэр?

— Какая на ней была одежда?

— Не могу сказать, сэр. Кажется, то ли голубая, то ли зеленая. А может, и желтая.

— Приятно слышать, что в лошадях вы разбираетесь лучше, чем в женской моде, Чарлз.

— Да, сэр.

Неожиданно разговор прервала суматоха, возникшая в коридоре. В абсолютно непозволительной манере в комнату ворвался Ходжес.

— Леди Оливия вернулась! — завопил он.

Не успел дворецкий закончить свои слова, как в кабинет впорхнула Оливия.

Она широко улыбнулась, как будто ничто на свете не могло взволновать ее, но тут увидела сидевших бок о бок Чарлза и Роуз. Прижав руки к груди, она бросила взгляд на Оуэна.

— Значит, тебе все известно. Надеюсь, ты проявил выдержку, Оуэн. Чарлз в известном роде — джентльмен.

— О чем это ты толкуешь?

Оливия приложила руку ко рту.

— Оливия!