Во власти соблазна
Шрифт:
– Мне больше нравится Милый Друг и Милочка, – шепнула Серена своей двойняшке.
– И мне тоже, – отозвалась София.
Сыновья герцога снова захохотали, и князь тоже. Даже у герцогини на щеках появились ямочки.
Фэнси и сама едва сдерживалась. Она сочла бы всю ситуацию очень смешной, если бы не столь явное нарушение светских приличий. Что же веселого в том, что сестры не знают, как обращаться к собственному отцу?
Герцог показал на кресла и кушетки, стоявшие у темного камина:
– Давайте
Фэнси почувствовала, что князь слегка сжал ее руку, подняла на него вопросительный взгляд и слегка качнула головой, показывая, что предпочитает остаться на месте.
Герцог Инверари взял Белл за руку:
– Прости, что не сумел защитить тебя.
– Спасибо за добрые слова, но это не ваша вина.
Герцог похлопал ее по руке.
– Фэнси говорила, что ты любишь работать в саду. Считай мои сады своими – и здесь, и в загородном поместье.
– Спасибо, ваша… сэр… папа.
Герцог кинул взгляд на Фэнси и снова обратился к ее сестре:
– Твое прощение для меня очень важно. Я виноват, что не уделял вам внимания.
– Нас огорчает только, что вы пренебрегали мамой, – сказала Белл.
– Я никогда этого себе не прощу.
Фэнси понимала, что эти слова предназначены скорее для нее. Если бы она могла простить его так же легко, как и сестры! Но они не помнят, как он в тот далекий день в Гайд-парке повернулся к ней спиной…
– А ты, София, художница, да? – спрашивал в это время отец.
Та кивнула.
– Чем же тебя привлекает живопись?
– Разнообразием чувств, – ответила девушка. – Я могу видеть у людей…
– София. – Фэнси призывала сестру к молчанию.
Герцог Инверари переводил взгляд с одной дочери на другую.
– Холст и краски доставят завтра утром.
София улыбнулась, глаза ее заблестели от возбуждения.
– Спасибо, ваша… папа.
– А это Серена?
Лицо девушки было безмятежно.
– Я двойняшка Софии.
– Я помню, как удивился, когда у Габриэль во второй раз родились близнецы. Хочу как можно скорее услышать, как ты играешь на флейте и поешь.
Фэнси отметила – и оценила, – как тонко он сумел заставить каждую из дочерей почувствовать себя особенной. Плохо только, что он тянул с этим пятнадцать лет. Как же поверить в его искренность?
– У меня много книг по математике, – говорил он на этот раз Блисс. – А где ты применяешь свои знания?
Блисс улыбнулась:
– У нас есть множество рецептов, требующих знания математики, и это не говоря о тканях и всяком таком…
– Понятно. – Герцог Инверари перевел взгляд с Фэнси на Блисс. – Думаю, математика – это больше, чем только рецепты и ткани, но я подожду, пока вы сами мне об этом расскажете.
Блисс показала на рыжеволосую девушку:
– А это
– Блейз любит животных, – догадался герцог, – а рыжие волосы превращают тебя в кукушонка, попавшего в мое гнездо.
– Я буду называть вас «папа», если вы купите мне лошадь и обезьянку, – сказала Блейз.
– Блейз! – Фэнси покоробила бестактность сестры. Ох уж эта Блейз. Удушить ее, что ли?
Сыновья герцога и князь расхохотались, на щеках у герцогини опять появились ямочки, но сестры пришли в ужас. Герцог улыбнулся своему кукушонку:
– Ты думаешь, я буду подкупать тебя, чтобы ты называла меня папой?
– Подкупать? – Блейз никогда не выглядела более невинной за всю свою жизнь. – Но ведь подарок – выражение доброй воли.
Сыновья герцога захохотали громче.
– Сестра, это неприлично, – произнесла Блисс.
– Хм. Что-то я не слышала, чтобы ты отказалась от своих скучных математических книг! – обиделась Блейз.
– Папа сам предложил мне книги, – стала оправдываться Блисс. – Я их не просила.
– Зато получила то, чего хотела.
– Это совсем другое.
– У тебя всегда все другое.
– Довольно. – Строгий голос герцога утихомирил близняшек.
– Вы еще очень наивны! – воскликнула герцогиня, вмешиваясь в перепалку. – Конечно, мы собирались делать вам подарки, но не такие! Мы думали, вы захотите иметь драгоценности, а не книги и животных!
– Рокси, принести вам нюхательную соль? – поддразнил мачеху Роберт Кемпбелл.
Герцогиня Инверари одарила его улыбкой, показав ямочки на щеках.
– Ты такой же нахал, как твой отец!
– Я не хочу, чтобы ты называла меня папой, если не чувствуешь этого сердцем, – говорил в это время герцог сестрице Блейз. – Я подарю тебе лошадь, а насчет обезьянки поговорим в другой раз.
Блейз ослепительно улыбнулась:
– Спасибо, папа.
Все засмеялись, включая Фэнси и герцога.
– А как зовут собаку?
– Паддлз. – Блейз огляделась, бормоча: – Где же он… о нет!
Мастиф бродил по гостиной и, верный своей кличке, поднял лапу и налил лужу.
Герцогиня ахнула и чуть не лишилась чувств.
– Не волнуйтесь! – взялась объяснять Блейз. – Паддлз просто метит территорию!
Роберт, Рудольф и Степан уже стонали от смеха. Даже плечи герцога тряслись от беззвучного хохота.
Фэнси закрыла лицо руками. Она представляла себе совсем другую, более приличную сцену, а не эту унизительную комедию.
– Паддлз будет жить на улице! – заявила герцогиня.
– Если Паддлз будет жить на улице, – отрезала Блейз, – я тоже.
Герцогиня Инверари закатила глаза и посмотрела на мужа в поисках поддержки. Он потирал лоб, словно страдал от головной боли.