Во власти соблазна

Грассо Патриция

Дверь открылась, в спальню вошел герцог с подносом. Он подошел к кровати и поставил его на столик рядом с ней. Потом зажег свечу и показал на краешек кровати.

– Позволишь?

Фэнси села, облокотившись на подушки. Отец сел на кровать.

– Щадящая пища, – сказал он.

– Вы не должны были…

– Я хотел принести тебе ужин. Мне надо поговорить с тобой с глазу на глаз.

– Вся внимание.

– Мы со Степаном беспокоимся о твоей безопасности, – сказал отец. – Поэтому

и устроили эту поездку на Сарк-Айленд.

– Мне там очень понравилось. – Фэнси покраснела, вспомнив, что больше всего ей понравилась близость с князем.

Отец похлопал ее по руке.

– Я дам тебе все, что ты захочешь. Если это в моей власти, конечно.

Ей стало стыдно. Она так плохо с ним обращалась, дерзила, а ведь он только хотел исправить свои прошлые ошибки. Обижая отца, она не утоляла свою боль.

– Ты хочешь выйти замуж за Степана?

– Я люблю его. Люблю дитя, которое ношу под сердцем. Но… я хочу быть независимой.

– Ты боишься стать такой же зависимой, как твоя мать?

– Я хочу быть счастливой. Обними меня, папа.

Отец протянул руки и заключил ее в свои объятия, укачивая, как маленькую девочку. Фэнси положила голову ему на грудь, а он ласково поглаживал ее по спине.

– Не забывай, твоя мать потеряла всю свою семью, и это сильно повлияло на ее дальнейшую жизнь. – Отец отпустил Фэнси, взял поднос и поставил его к ней на колени. – Твоему будущему ребенку уже сейчас нужно хорошо кушать, даже если ты сама не голодна.

– Спасибо, папа. – Фэнси взяла ложку и зачерпнула суп. Отец пошел к двери.

– Степан – хороший человек. Думаю, он поймет тебя.

Он никогда не поймет ее, проживи еще хоть сто лет.

Как лучше всего сказать Фэнси, что она больше не будет петь в опере? Кажется, в этом братья ему не помогут. А значит, нужно тянуть время. Иногда лучшее действие – бездействие. По крайней мере до свадьбы.

Зачем Фэнси эта опера? У нее есть он. У нее есть его любовь. Есть ребенок, растущий у нее в животе. Чего еще она может желать?

Степан вошел в привилегированный клуб «Уайтс» и увидел своих братьев, сидевших за столом и дожидавшихся его.

– Налейте мне водки. – Степан рухнул на стул.

Рудольф налил стопку водки и поставил перед Степаном.

– Моя жена уже заработала головную боль, развлекая твоих будущих своячениц.

Сегодня вечером Степан был не в настроении терпеть насмешки. Он выгнул темную бровь и глянул на брата.

– Ты хотел сказать – твоих сводных сестер?

– Саманта с головной болью – это страшно, особенно во время беременности.

– Поздравляю. – Виктор поднял свой бокал. – Регина тоже беременна, и мне бы хотелось, чтобы

она наконец-то перестала сочинять свою книгу.

– Мне казалось, ты это одобряешь, – удивился Степан.

– Одобряю, но во время беременности она несносна, – ответил Виктор. – Раздражительность мешает ей писать, и она злится еще сильнее. Дом превращается в ад.

– Фэнси беременна, – сказал Степан, заставив братьев понимающе улыбнуться. – Но я с содроганием думаю, как ей сказать, что ее оперная карьера закончена.

– Маленький братишка, – произнес Рудольф, – ты когда-нибудь чему-нибудь научишься?

Михаил ухмыльнулся:

– Хочешь, чтобы мы позаботились об этом вместо тебя?

Степан кинул на него сердитый взгляд:

– Не вижу ничего смешного.

– Пусть Фэнси поет в своей опере, пока беременность ей не помешает, – предложил Виктор. – Тогда тебе не придется с ней ссориться. Все произойдет естественным путем.

– Я готов согласиться, – отозвался Степан, – если ты позволишь Регине писать книгу, сидя на сцене перед залом, полным зрителей.

Виктор покачал головой:

– Это совсем не одно и то же.

– А в чем проблема? – не понял Рудольф. – Пэтрис Таннер замужем, но поет в опере.

– Себастьян Таннер жаба, а не князь.

– Да пусть попоет еще несколько недель, – посоветовал Михаил, – а потом сама уйдет из театра.

– Если ты такой специалист по женщинам, – рассердился Степан, – почему не можешь уговорить Белл Фламбо выйти за тебя замуж?

Михаил залпом выпил свою водку и смерил взглядом младшего брата.

– Разница между мной и тобой в том, что у меня еще есть время убедить Белл. Она пока не беременна.

Степан улыбнулся:

– Должно быть, ты теряешь способность убеждать, если между вами до сих пор не было близости.

– Близость была, – признался Михаил.

– Так откуда ты знаешь, что она не беременна?

– Белл бы мне сказала.

– Может быть, Белл, как и ее сестра, даже и не знает, что она беременна. – Степан с удовлетворением усмехнулся, увидев, как его брат сорвался со стула с очень решительным видом.

– Сядь, Михаил, – приказал Рудольф. Виктор чуть ли не силой усадил Михаила на стул.

– Не можешь же ты ворваться в дом герцога Инверари и требовать, чтобы тебе ответили, не обрюхатил ли ты его девственницу дочь.

– Спасибо, брат. – Степан не мог стереть с лица довольную ухмылку. – Подразнил тебя, и у меня настроение поднялось.

– Рад, что смог услужить. – Михаил вскинул брови и тоже улыбнулся. – Так когда ты собираешься сказать Фэнси, что ее оперная карьера закончена? Интересно, как она отреагирует? Впору пари заключать.