Во власти тумана

Ременцова Лана Александровна

– Убирайся!

Его взгляд начал мутнеть, а из ноздрей вылетели кольца, на первый взгляд ей показалось дымом, как от дорогой сигары, но когда присмотрелась, заметила, что это густой туман. Его руки сжались в кулаки, а на лице заходили желваки.

Он схватил её за лодыжку и подтащил к себе.

– Что опять ударишь? Зверь! Только и можешь бить слабых женщин!

Дракон внезапно осознал, что бить её не хочет.

– Тебе стоило бы разбить твои губы и вырвать язык, ты и без него родить сможешь, но я передумал. А знаешь почему?

–

Мне это не интересно, – буркнула и отвернулась.

– Ты будешь вылизывать ими мой член, а без языка станешь калекой, и хотя твоя вагина от этого хуже не станет, но я научу тебя покорности по–другому.

– Ты сумасшедший извращенец!

– Я – дракон тумана, и плотские утехи для нас очень важны, зря тебя матушка одела, глупая одежда тебе сейчас вообще не нужна, – и он разорвал платье на две части, оставив ее, в чём мать родила.

Она резко прикрылась и распахнула от ужаса глаза.

– А что ты думала, я буду терпеть твой длинный язык? Тогда ты сильно ошиблась.

Он наклонился и, прижав всем телом, впился в дрожащие пухлые губы, кусая до крови.

Девушка пыталась сопротивляться, и ему это порядком надоело. Дракон выпустил из рук веревки, сотканные из густого тумана, которые тут же обвили её кисти и лодыжки, приковав к кушетке так, что она не могла пошелохнуться.

– Не смей меня трогать…– прошипела, если я и правда дочь василиска, он убьёт тебя.

Мирослав расхохотался.

– Мне надоели твои вопли и, щелкнув пальцами, во рту у неё оказался кляп, также созданный из плотного тумана. Глаза Линды ещё больше расширились. «Он изнасилует меня? Ну, папочка змейка, где же ты? Спаси меня».

Мирослав разделся и снова присел рядом, горячие руки легли ей на грудь, сминая как тесто. Девушка сама того не желая, заглядывая в его лицо, начала чувствовать возбуждение. Он резко остановился и погладил плоский живот, приближаясь к лобку. И когда его рука легла на него, Линда поняла, что этим дело не закончится, и оказалась права. Его пальцы скользнули внутрь губ и стали теребить самую чувствительную точку. Она не хотела этого и пыталась выгнуться, чтобы показать ему как ей всё это неприятно, но он хищно усмехнулся.

– Ты всего лишь нужное мне тело, расслабься, прими мои ласки, только в страсти произойдёт зачатие моего наследника.

«Что? А вот оно что? Тогда ты не получишь моей страсти. Мне это неприятно. Ненавижу!» – носилось в мозгу и, хотя ей всё же было приятно, сознание точно отделило разум от инстинктов, как она это смогла сделать и сама не поняла.

Но похотливый дракон не собирался отступать, а ввёл один палец внутрь.

На миг девушка чуть не сдалась, ощущение было настолько ярко – интимным, что ей невольно захотелось большего, сорвался стон, но с кляпом получилось мычание.

– Хорошо, – и он вдавил его чуть глубже, слегка двигая, не повреждая ещё девственной преграды.

Она замерла, а в мыслях носилось: «Не надо, я не хочу так».

Мирослав чувствовал, что она сухая, и это бесило его так, что он

еле сдерживался, чтобы не разорвать её на части. Но понимал, что перед ним мать его будущего наследника, и впервые столкнулся с таким, чтобы его не хотели.

– Фригидная сука! – вырвалось у него, и эта фраза ударила девушку, будто хлыстом, отрезвляя сознание и, заставляя ненавидеть его ещё сильнее.

Но как–бы он не двигал в ней пальцем, любовного сока у девушки не выделилось.

Вдруг по комнате поползли туманные волны. Мирослав вздрогнул и оглянулся.

– Это ещё что? – взревел, напрягаясь, а по обнажённому телу пробежались серые пятна, причудливо носясь между оставшимися драконьими мелкими шипами. Линда вытаращилась на его странную кожу.

– Это туман, не бойся, а вот у нас, похоже, незваные гости.

И действительно спустя миг около них появился мужчина. Линда испугалась и уставилась на него: точно змей с толстенным чешуйчатым хвостом вместо ног, закручивающимся по полу. Высокий, массивный, и главное, брутальный, как с глянцевой обложки. Голый торс, разрисованный татуировками, мощные перекатывающиеся мышцы под бронзовой кожей, нереально выразительные глаза чёрные, как уголь, смотрящие в упор на неё.

– Мирослав, оставь её!

– Какого тумана ты тут делаешь? Это замок моей матери! А это моя женщина! Убирайся!

– Она ещё не твоя, и ты рано её тронул из мира людей, у неё скоро будет жестокое изнасилование тремя мужчинами. Она познала бы серьёзное горе, и тогда тебе было бы легче, потом утешить и добиться её страсти.

– Я это видел в зеркале матери, и не хочу, чтобы какие–то твари лапали, избивали и насиловали мать моего наследника!

– Но тебе же девственница не нужна, отпусти девушку в мир людей, это её судьба, а через год заберёшь.

– Я сказал нет!

– Ты не можешь противоречить отцу твоей суженной, – и василиск взмахнул рукой.

Линда зажмурилась, боясь даже дышать, судорожно соображая: «Этот змей мой отец? Меня жестоко изнасилуют? Он – он – спас меня, забрав сюда».

Мирослав в растерянности и ярости так и остался сидеть на кушетке, а девушки и след простыл. Змей перенёс её в мир людей.

Линда оказалась на полу в своей комнате, но каким–то шестым чувством поняла, что не одна, и медленно повернула голову. Он стоял перед ней могучий, красивый, полуобнажённый со змеиным хвостом, закрученным кольцами вместо ног.

Она уставилась на него, не в силах, что–либо произнести. Змей легко переместился по полу к ней, наклонился, поднял, встряхнул, как котёнка, и плотоядно осмотрел.

– Моя дочь красива… шикарная полная грудь, совершенная фигура, ты станешь очень сексуальной, по–другому и быть не может.

– Как ты можешь так разглядывать меня? Если я твоя дочь, – процедила она, сверля карими глазами.

– Красавица, мне приятно, что у меня такая дочь, – он резко прижал к себе.

Вот тут девушку обожгло нереальным возбуждением, и она распахнула удивлённо глаза.