Во времена фараонов

Котрелл Леонард

Вся жизнь Эхнатона представляла собой сплошной бунт. Он отверг древних богов и запретил им поклоняться, ушел из столицы предков и построил новый город, который посвятил своему «единственному богу». После всего этого любой компромисс, любая уступка должна была его глубоко ранить. И тем не менее остается одно очень смелое предположение: а что если главной движущей силой новой религии, культа Атона, был не фараон, а его жена Нефертити?В таком случае становится понятной ее ссора с Эхнатоном после его компромисса с Фивами. Египтологи, которые вели раскопки дворцов Амарны и просеивали каждую щепотку, нашли доказательства, которые делают это предположение небезосновательным. Краткий обзор таких свидетельств читатель найдет в Приложении, а пока мы изложим сделанные из них выводы.

Примерно на четырнадцатом

году своего правления Эхнатон, по-видимому, поссорился с Нефертити, которая удалилась в северный квартал города, отделенный высокой стеной. Она взяла с собой Тутанхатона, сына другого сводного брата фараона, имя которого найдено рядом с ее именем на различных предметах в Северном дворце. В то же время имя самой Нефертити на многих памятниках в южных кварталах, в частности в Меруатоне — Южном дворце празднеств, — было соскоблено и заменено именем ее дочери Меритатон. Ссора могла возникнуть из-за попытки Эхнатона помириться с Фивами, ибо Нефертити осталась верной почитательницей Атона либо из религиозных убеждений, либо потому — и это скорее всего, — что понимала: ее политическое будущее рухнет, если к власти вернутся жрецы Амона. Обостренным женским чутьем она предвидела то, чего не понимал Эхнатон. Так или иначе, Сменхкара вернулся в Фивы и готовился перейти обратно в стан поклонников Амона. Оставшийся один в Южном дворце, Эхнатон женился на своей дочери Анхесенпаатон, которая вскоре родила ему дочь.

На семнадцатом году своего правления Эхнатон умер в возрасте сорока одного года, и почти одновременно умер Сменхкара. Трон остался без преемника, и Нефертити получила последний шанс. Она выдвинула Тутанхатона и срочно женила его на Анхесенпаатон, вдове Эхнатона. Таким образом она сделала его законным наследником, и Тутанхатон, будучи еще ребенком, некоторое время правил Египтом из Ахетатона под надзором Нефертити. Но когда она умерла, его убедили перебраться в Фивы. Там он переменил имя и стал Тутанхамоном, чью гробницу нашел Говард Картер. А его жена приняла имя Анхесенамон. Колесо историп завершило полный оборот. Великая реформация кончилась, и жрецы Амона верпулись к власти.

Они расквитались за все. Точно так же, как Эхнатон приказал соскабливать имя Амона со всех памятников, они, в свою очередь, заставили верующих срубить имя еретика Эхнатона, где бы оно ни было. Сотни рабочих отправились в опустевший город Ахетатон. Всюду, где они находили имена или изображения Эхнатона и его супруги — в гробницах, храмах и частных домах, — они их уничтожали. Храмы Атона были разрушены и сровнены с землей. Мумия Эхнатона исчезла бесследно: очевидно, гробница его была взломана, а тело уничтожено. Но все это произошло уже позднее. Жрецам пришлось повременить со своей местью. Тутанхамон был слишком тесно связан с ересью, и, пока он царствовал, память усопшего Эхнатона не следовало открыто оскорблять. Даже после смерти Тутанхамона — он правил всего девять лет — религиозный кризис еще не завершился.

Несколько лет назад археологи нашли в Турции в Богаз Кеуи клинописную табличку, которая вызвала немало споров среди египтологов. Это рассказ одного из хеттских царей о письмах, полученных его отцом Супиллулиумой от египетской царицы, чье имя приводится как Дахамунза. Табличку расшифровал профессор Сейс. После рассказа о разграблении Кархемиша (на равнине близ Антиохии) хеттский царь продолжает:

…А кроме того, их господин Нибхутурияс как раз в это время умер, поэтому царица Египта, которую звали Дахамунзус, послала гонца к моему отцу и так ему написала: «Мой муж умер. Сына у меня нет. А у тебя, говорят, много сыновей. Если бы ты мне дал из них одного твоего сына, он стал бы моим мужем. Никогда я не возьму своего подданного и не сделаю его своим мужем! Я боюсь такого позора!»

Супиллулиума был осторожен, даже сверхосторожен в таких делах, ибо брачный союз с Египтом мог принести ему неисчислимые выгоды. Однако он потерял много времени на предварительную разведку, и царица снова пишет ему. В словах ее слышится отчаяние:

Почему ты так говоришь: «Они меня-де обманывают?» Коли у меня был сын, разве стала бы я писать в чужую страну о своем собственном унижении и унижении моей страны? Ты мне не поверил и даже сказал мне об этом! Тот, кто был моим мужем, умер. Сына у меня пет. Но я никогда не возьму своего подданного и не сделаю его моим мужем. Я не писала ни в какую другую страну, только тебе я написала. Говорят,

у тебя много сыновей. Так дай мне одного своего сына! Мне он будет мужем, а в Египте он будет царем.

Так вот, одним из имен Тутанхамона было Неб-хепе-ру-Ра. Оно вполне могло превратиться у хеттов в Ниб-хур-ру-рийа. А Дахамон была, по-видимому, Анхесенамон, вдова Тутанхамона. Многие годы филологи ломали головы над этими двумя именами. И лишь недавно доктор Е. Эдель установил исторический факт, [21] что Ниб-хурру-рийа и был Тутанхамон. Таким образом, удалось добавить еще одну ваяшую деталь к запутанной египетской истории.

Эти письма вносят патетическую ноту в трагедию Анхесенамон. Ей было не более двадцати четырех лет, когда она их писала. Она уже дважды была замужем, первый раз за своим отцом, Эхнатоном, и второй — за Тутанхамоном, который был еще ребенком семи-восьми лет. Она была наследницей и должна была знать, что престарелый Эйе, который был верховным жрецом при ее отце, намеревался жениться на ней и таким образом взойти на трон. В отчаянии юная царица шлет письма далекому царю хеттов, чьи земли лежали в восьмистах милях к северу, прося одного из его сыновей себе в мужья. Она знала, что время не ждет. Возможно, в ее распоряжении было всего семьдесят дней — срок, необходимый для бальзамирования и погребения тела ее мужа. Но на сей раз царь хеттов перемудрил. Когда он наконец убедился в искренности царицы, было слишком поздно. Анхесенамон выдали за-муж за Эйе, а хеттский принц, все-таки посланный в Египет, так и не добрался до Фив. Очевидно, об этом позаботился Эйе. После его короткого правления XVIII династия, которая началась в ярком пламени славы, угасла, как догоревшая свеча.

21

См.: Journal of Near Eastern Studies. Vol. VII, c. 11–24.

Так я прибыл в Ахетатон, полный воспоминаний об Амарнском периоде. Без этой исторической основы, воссозданной благодаря поискам и открытиям таких людей, как Питри, Вулли, Пендлбери и других, это место значило бы для меня очень мало. Здесь нет таких грандиозных памятников, как в Гизе, Карнаке или в Фивах, и все же во многих отношениях это самый романтичный уголок в Египте.

От Северного дворца Эхнатона остался только фундамент. Я медленно шел от зала с пилонами к центральному двору, окруженному колоннадой, по тем самым коридорам, по которым, вероятно, проходили Эхнатон и Нефертити, и дальше, по изрытому песку, где когда-то цвели тенистые сады, полные птичьих голосов. В одном месте, по-видимому, находился зоологический сад, где фараон наблюдал за птицами и зверями: он страстно любил природу. Здесь сохранились остатки каменных кормушек с рельефными изображениями домашних животных и антилоп. Остатки птичника. И даже остатки аквариума. Сохранился ряд Т-образных бассейнов с основаниями пилонов между ними. Пендлбери пишет:

«Наклонные стенки бассейнов были сверху до уровня воды выкрашены в белый цвет, а ниже расписаны яркими водяными растениями: лотосами и водяными лилиями, чтобы казалось, будто они действительно растут здесь. Низкие борта бассейнов тоже были расписаны соответствующим образом, а земля вокруг бассейнов была выложена фресковидными панелями. На них изображались всевозможные дикие растения и утки, вылетавшие из них, а также заросли папируса, среди которых бродили быки и коровы».

Все это создает впечатление, что дворец с правильно разбитыми садами вокруг искусственного декоративного озера с островками и беседками предназначался для отдыха и развлечений. Однако не все его помещения были обширными и строгими. Тут же находились маленькие, уютные комнаты. Вот комната отдыха фараона с возвышением для трона, вот его спальня и ванная, выходящие на небольшой внутренний дворик.

Однако Эхнатон предавался не только интеллектуальным и созерцательным развлечениям. В его дворце был обнаружен винный погреб с запечатанными кувшинами и надписями-этикетками: например, «Превосходное вино из Дома Эхнатона».

Позади Северного дворца, еще дальше на север, мне показали развалины толстой стены, за которой остались фрагменты фундамента Дворца уединения царицы Нефертити. Здесь почти ничего не сохранилось, и нечему пробудить фантазию. Мной овладевает нетерпение. Главный инспектор делает жест рукой в сторону холмов, и мы сворачиваем на восток, прочь от города Эхнатона, к гробницам.